Живёт во мне Христос

Во время консультации клиент рассказывает о православных, что они и Библию не читают, и собственного вероучения не знают. В принципе соглашусь — необразованных много. Но, мне кажется, на первый план выступает другая проблема — тем более кричащая, что пастыри, как правило, её не осознают, над ней не работают, и вообще она не в фокусе церковного внимания.

Между тем, проблема эта представляется ключевой в понимании духовной жизни. Назову её так: диалектика закона и призвания. Ведь хотя Моисеев закон и остался за церковной оградой, тенденция превращать в закон живую жизнь никуда не делась. Причём законом для человека может стать что угодно — слова, сказанные в детстве мамой, ценности референтной группы или Христовы заповеди. А результат — «…закон производит гнев» (Рим 4:15) и осуждение — себя и других.
«А разве закон не приводит к любви?» — спрашивает клиент.
Нет — «…законом познаётся грех» (Рим 3:20). Любовь же рождается из встречи с идеалом (понимаю недостаточность термина, но не стану искать другое слово). Так, для апостола Павла идеал — Христос: «…уже не я живу, но живёт во мне Христос» (Гал 2:20).
«А святитель Игнатий Брянчанинов утверждает: познание падшего естества порождает веру и покаяние» — возражает собеседник.
Мне кажется, здесь недостаёт связки — вера рождается из ЖЕЛАНИЯ и раскрывает глубину человеческого желания. Что касается покаяния, то μετάνοια, «перемена ума» — не столько эмоциональный катарсис, тем более не акт самоуничижения, а открытие новых и прекрасных смыслов, и, в соответствии с этим — переоценка, переосмысление жизни. Подлинное покаяние приносит человеку мир и радость — а сколько церковных людей не выходит из состояния хронического уныния. Возможно, это как раз те, которые, ориентируясь на мысль святителя Игнатия, всё внимание сосредоточили на собственной немощи.
«Святой Павел пишет, что верою мы закон утверждаем — значит, должны его исполнять» — снова возражает клиент.
Исполнить закон можно только любовью, а для этого необходимо из него вырасти. Любви не нужен закон. Блаженный Августин: «Люби — и делай что хочешь». С другой стороны — разве можно любить или верить по обязанности? И что такое христианство — дерзновенный поиск истины или рабское исполнение предписаний?
Назову две причины «сползания» в закон. Инфантильность — это когда у человека нет сокровища сердца, из которого он мог бы жить. Или же религия выполняет функцию психологической защиты, как бы обещая в исполнении предписаний некоторую безопасность. Но защита уводит от любви. Любить — рискованно, и тот, кто любит — беззащитен. А у настоящей веры нет никаких гарантий.
Комментарии
Елена
Хм… Прочитала отрывок из Вашей беседы о законе. Думаю, закон мне нужен прежде всего потому, что это как прямая инструкция к достижению рая: делай так, и получишь то, что хочешь. Когда человек автоматически выполняет заповеди, ему уже проще совершенствоваться в отдельных моментах, потому что с базой у него всё в порядке. Исполнение закона — это как база знаний, без которой не выйти на новый уровень.
Владимир
Закон, как «прямая инструкция к достижению рая» — сильнее и не скажешь. Но, по мысли апостола Павла, «оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати» (Гал 5:4). И неужели «автоматическое исполнение заповедей» похоже на дружбу с Богом? Или на захваченность Тайной? Или на то, о чём пел когда-то Б. Гребенщиков: «Я ранен светлой стрелой — меня не излечат. Я ранен в сердце — чего мне желать ещё?»

Священник, психолог Владимир Шкода