О работниках 11-го часа

Рядом с часовенкой оптинских новомучеников – иеромонаха Василия, инока Ферапонта и инока Трофима – есть несколько монашеских могил тех, кто ушёл из жизни недавно.

Часто подхожу поклониться могиле схиигумена Гавриила (Виноградова). Он умер от тяжёлой болезни. Был членом Духовного Собора, помощником братского духовника. Окормлял многочисленных чад, которые сейчас любовно ухаживают за его могилкой.
А рядом с ним могилка и простой деревянный крест, на котором написано: «Монах Елисей». И годы жизни: «1935–2005». Монах Елисей не был священнослужителем, в монастырь пришёл уже пожилым человеком. Но сподобился принять ангельский чин и умер монахом.
Интересно, как он пришёл в монастырь уже в пожилом возрасте? Была ли у него семья?
В келье моей соседкой оказалась бабушка лет семидесяти, тихая, скромная. Внимания на неё я почти не обращала, ну разве что только нужно было напомнить ей про обед или подсказать, который час.
И вот я встречаю свою соседку на могилке монаха Елисея. Удивляюсь и спрашиваю:
– Матушка, он вам часом не родственник?
– Родственник, деточка, родственник. До принятия монашества это был мой муж.
Так и познакомилась я ближе с Верой. И она рассказала мне свою историю.
Жизнь Веры была тяжёлой. Родилась она почти слепой и глухой. В семье было много детишек, и больной ребёнок оказался в тягость – приходилось кормить её с ложки. Вера вспоминает безо всякой обиды, как родные сгоряча говорили прямо при ребёнке: «Хоть бы Господь прибрал её!» Спать девочку клали под кровать, там, где темно. Всё равно свет ей не нужен.
Но Вера не умерла, а к школьным годам даже начала видеть. Но слышала по-прежнему плохо. Одно ухо у неё совсем не слышало, а второе, как позднее она узнала, сохранило только 50 процентов слуха. Вера едва разбирала только очень громкую речь.
– Как же вы учились, матушка?
-Ничего, училась потихоньку. На троечки. Вот только диктанты всегда писала на колы да двойки.
Вера вспоминает, как плакала, получив очередную двойку за диктант. А учительница ей выговаривала гневно: «Я такого и не диктовала совсем! Откуда ты только берёшь это всё!» Старшая сестра, видя слёзы Веры, попросила учительницу пересадить её за первую парту, объяснила, что девочка плохо слышит. Но и за первой партой Вера продолжала получать двойки за диктанты. Начнёт учительница диктовать у доски, а потом уйдёт в конец класса. Вера и опять ничего не слышит.
Сколько обид и несправедливости пришлось в жизни пережить! И забыты они, и давно простила ту учительницу за чёрствость. Но вот хранит память горькие слёзы детства.
Подруг у Веры почти не было.
Зато Господь ей послал мужа хорошего. Он не пил, не курил. Работал в шахте. Тяжёлая работа была. Выйдет из шахты весь в поту, пока до дома дойдёт – одежда застынет на ветру, на холоде. Приходит, снимает рабочую одежду, а она, как её поставят, так и стоит вертикально.
Веру муж любил. Идёт, бывало, с работы – купит жёнушке шоколадных конфет, да самых лучших, самых дорогих.
И всё у них было: дача, квартира, полная вещей. Про Бога не вспоминали. Жили, зарабатывали деньги, покупали всё новые и новые вещи. Зачем? Сейчас Вера удивляется этому.
Жили они в Казахстане, и в 90-е годы жить им там стало очень плохо. Начались беспорядки. В магазинах мгновенно всё исчезло с прилавков. Больницу разрушили за ночь, сорвав даже шифер с крыши. На улицу стало выходить страшно, особенно вечером.
И пришлось Вере с мужем бросить всё нажитое и уехать в Россию. Осталась квартира, полная вещей. Тех самых, на покупку которых ушли лучшие годы. И которые теперь даже продать было нельзя – никто не покупал. Уехали в чём были. Машинку швейную захватили с собой. Вот и всё, что осталось от имущества.
Потом на этой машинке Вера обшивала всех знакомых. За работу ничего не просила.
– Мне ничего не нужно! Я всё оставила – всё накопленное. И поняла, что это ничего не стоит.
Я слушаю Веру и думаю о двух своих знакомых. Первая – коллега. Она с увлечением рассказывает всем желающим слушать, как со вкусом обустраивает свою новую квартиру. Обои и цвет мебели одинаковый. Шторы и цвет постельного белья совпадают. Месяц искала по магазинам точного совпадения оттенков, фактуры, подходящего материала – нашла!
Вторая – инокиня. Рассказывает, что пожертвовали монастырю благодетели постельное бельё. Но оно для монастыря не очень подходит. Благодетели хотели покрасивее – с вышивкой, оборками. А для монахинь чем проще, тем лучше. Для них нужно, чтобы для жизни полезно было. А цвет и украшения им не важны. Вот два взгляда на вещи.
Я понимаю, что мысли мои отвлеклись, да и Вера замолчала. Призадумалась. Вспоминает.
Привёл Господь их с мужем в Оптину пустынь.
Было им обоим уже около шестидесяти лет. О Боге никогда раньше не думали. Вера даже и некрещёная была.
Возможно ли, будучи уже пожилым и сформировавшимся человеком, переродиться из неверующего в верующего? Из привязанного к материальным, земным ценностям стать искателем небесных, духовных даров?
Но Вера с мужем были уже не такими, как раньше. Теперь они искали то, что ржа не истребляет.
Веру крестили здесь, в Оптиной. И слух ей даровал Господь. Нет, не чудо какое случилось, просто в Оптиной ей подарили слуховой аппарат. Сколько раньше по врачам ходила, почему-то никто не предлагал ей такой аппарат. И вот Вера впервые в жизни услышала, как поют птицы и шумит дождь, журчит ручей и шелестит трава… Она стала мечтать, чтобы прожить ей теперь столько же лет, сколько жила она глухой.
Раньше Вере постоянно приходилось пользоваться многочисленными мазями, лекарствами, потому что уши болели – так было всю жизнь. А теперь уже десять лет, кроме масла, освящённого на мощах преподобного Амвросия Оптинского, ничем больше Вера не лечится.
А мужу Веры монастырь подарил возможность слышать Христа и идти за Ним. Принял бывший шахтёр постриг и стал монахом Елисеем.
Для Веры монастырь купил комнатку в Козельске. Она обрела в Оптиной духовного отца и выполняла послушания в так называемом «зелёном цехе».
Монах Елисей дарил Вере книги с Житиями святых отцов. Иконочки. Отец Елисей уже умер, а Вера подаренные им Жития часто читает. Не смотрит телевизор. Не читает газет. Только одному верна:
– Возьмёшь Жития, и так они читаются хорошо, как будто воду живую пьёшь из источника. Очень люблю я эти книги читать.
Она рассказывает мне про свою любимую икону и любимые книги. Рассказывает, что сегодня встретила своего духовного отца, старца Оптиной пустыни, и он её благословил. А я с удивлением вглядываюсь в её лицо. Оно преображается. Вместо глуховатой и застенчивой бабушки я вижу одухотворённое лицо, умные глаза, счастливую улыбку.
Вижу перед собой человека, который много испытал и перенёс в жизни. Но нашёл свою «жемчужину». Нашедший которую идёт и продаёт всё, что имел до этого.
Мы приходим к Богу в разное время своей жизни. Почему так? Об этом ведомо только Богу. Но всех принимает милосердный Господь!