Что такое "сатанизм"?
Само слово «сатана»носит скорее вопросительный, чем утвердительный характер. С «сатанизмом» дело обстоит еще сложнее. Этот термин возник лишь в XVIII веке. Подразумевалось, что сатанизм — это сознательное поклонение сатане. Но какому сатане?
Демон — это та промежуточная субъект-объектная реальность, которая находится между строгой индивидуализированной фигурой (характерной для религии) и природным явлением. Изначально демонами называли этот промежуточный слой, пропитывающий всю реальность, придающий ей жизненный, силовой, энергический импульс.
С наступлением христианства все демоны были записаны в негативные, поскольку верования древних греков как раз предшествовали христианской традиции. Сами греки схожим образом обращались с древними доахейскими хтоническими богами, отправляя их в подземные пространства, лишая света и царского достоинства.
Интересно, как этот вопрос был решен в славянском языке. Здесь слово ангел по смыслу практически идентично греческому слову демон. Только ангелы (с сохранением носового н) — положительные, а аггелы (без н) — падшие, нехорошие, т.е. черти. Греческое слово пишется с двумя гаммами, и, по законам греческой грамматики, в нем всегда добавляется носовое н.
Если бы невежа прочел это слово, не зная, что две гаммы обязательно назализуются, то и получилось бы «аггел». Темные духи — это светлые духи, прочитанные болваном. Такой вывод напрашивается сам собой из нашего краткого лингвистического экскурса.
Еще одно имя сопряженное с сатаной — денница. Означает оно просто «утренняя звезда» (по-латински, Lucifer, Люцифер — «светоносный»). Возможно, сатану уподобляли деннице потому, что он пал, или потому, что утренняя звезда (Венера) имеет двойственный характер — появляется и вечером и днем.
В холистском ансамбле дух утренней звезды рассматривался как нейтральный персонаж. В рамках религии (скажем, в христианстве) также возможно и положительное отношение к утренней звезде. Например, в Апокалипсисе сказано: «Побеждающему дам звезду утреннюю».
Русские слова черт и бес тоже не так просты, как кажутся. Интересно, что народная вера различает чужебесие и своебесие. Чужебесие — не просто присутствие бесов, это присутствие бесов иного культурного пространства.
Совсем другое дело своебесие (когда донимают свои собственные внутренние враги). Один священник рассказывал мне, что раньше было принято вышивать на рубашке маленького чертика, для того, чтобы укрощать собственного беса и с его помощью ловчее справляться с чужими бесами.
Можно предположить, что сатана первым (задолго до Исаака Лурьи), догадался о драматизме, катастрофичности творения и, видимо, на это как-то неадекватно прореагировал. Вероятно, он первым распознал всю бездну риска и двусмысленности в самом акте творения, и поэтому он является как бы парадигмой всех отрицательных элементов, с религиозной точки зрения.
Позже именно вопрос дуального выбора эдемский змей ставит перед Адамом и Еввой. Сатана предшествует всем остальным фигурам сакральной истории. В каббале, кстати, говорится, что сатана был некогда Гекатриэлем, «ангелом Короны», высшей из 10 сефирот.
В Исламе также подчеркивается предшествование сатаны (Иблиса): он был создан первым и на этом основании отказался поклониться Адаму. Он сказал горделиво: «я — из огня, а этот человек, Адам — из глины; я — первый, а этот создан много позже». Этот отказ предшествующего примириться с последующим и послужил причиной падения Иблиса.
Самая яркая фигура в индуистской традиции, больше всего напоминающая сатану — Шива.Это классический бог-разрушитель, бог, который покровительствует болотам, кладбищам, воронам, трупам, оргиям, пьянству, нарушению всевозможных запретов, пожиранию каких-то отвратительных субстанций, ночевкам в запрещенных местах. Появись подобный персонаж в рамках религии, его безусловно заклеймили бы чудовищным позором. Мало бы не показалось.
В конечном счете, Шива гораздо более буйное и страшное существо, нежели наш «маломощный» сатана. Шива не просто вредит. Он выступает в индуизме в качестве одного из очень высоких принципов, одного из ликов Абсолюта.
В другом месте Генон пишет об изначальном сочетании звуков s и t. В слове сатана — оба эти звука встречаются. Генон пишет, что корень st является выражением высшего бытия, блага, первоначала, света. Отсюда русское есть и индуистское сат — бытие. В то же время Генон отмечает, что египетский бог тьмы Сет (аналог «нашего» сатаны) имеет тот же корень. Это яркая иллюстрация взаимопроникновения элементов положительного и отрицательного в области высших начал.
У каждой сакральной структуры существует теневая сторона. Генон говорит о демоне солнца (Сорат) с числом 666 (согласно гематрии, такое же число и у имени Гекатриэл). В другом тексте, специально посвященном корню set, Генон утверждает, что set (то есть сатана) — это теневая сторона высшего Начала. Поэтому он и предшествует всему остальному. Поэтому он — столь серьезная и неоднозначная фигура. Это не какое-то банальное отклонение, его исток и его бытие принадлежит к самым высшим онтологическим инстанциям.
Другой интересный момент: корень sat носит отчетливо «закатный» характер, но закат подразумевает предшествовавшее ему стояние солнца в зените, а еще ранее восход. Обратим внимание на греческое слово soter — спаситель. Тоже сочетание s и t, что и у сатаны, однако, смысловая нагрузка абсолютно положительная. Сотер-спаситель сходит с небес на землю для того, чтобы дать откровение, дать солнечный свет Традиции, спасти низшее.
Отдельного разговора заслуживает гностицизм, занимающий промежуточное положение между языком Традиции и языком религии (ближе к религии, так как гностическая концепция утверждает дуализм креационистского типа, хотя, в то же время, гностические доктрины более онтологичны, более приближены к традиции холистского типа).
Впервые появившись в Иране (где был распространен маздеизм, традиция ярко выраженного дуалистического типа), гностические доктрины оказали серьезное влияние на всю авраамическую традицию. Позже появились радикальные гностические секты: манихеи, альбигойцы, богомилы и многие другие. У гностиков мы встречаем довольно специфического сатану — сатану-демиурга низшего мира. Весь низший мир гностики рассматривают как вотчину сатаны, противопоставленную миру верхнему. Между ними — непримиримая вражда. Это более онтологическая, нежели религиозная концепция сатаны.
Интересна гностическая (в христианском контексте) этимология слова сатана: согласно гностикам, некогда существовал Сатанаил, то есть «Сатана Божий». Слово ил- означает «Божий», отсюда Михаил — «как Бог», Рафаил — «Целитель Божий» и т.д. Итак, первоангел Сатанаил совершил нехороший поступок: решил узурпировать власть, унизил Адама и т.п. В результате этих «безобразий» он утратил частицу ил и перестал быть «Божиим».
Происходит разделение: сатана холистский двигается в сторону сатаны религиозного. Это, конечно, еще не религиозный сатана, но уже и не холистский. Таким образом, мы получаем третьего, гностического, сатану-демиурга.ЗападТеперь несколько слов о «сатанизме» и неадекватности этого понятия. Термин сатанизм является сложным и неопределенным. Само слово сатана (как мы это только что выяснили) носит скорее вопросительный, чем утвердительный характер. С «сатанизмом» дело обстоит еще сложнее.
Этот термин возник лишь в XVIII веке (то есть, очень поздно), на Западе, для энциклопедической кодификации всего, что не соответствовало официальной католической религиозной модели. Подразумевалось, что сатанизм — это сознательное поклонение сатане. Но какому сатане?
Религиозное представление о сатане столь существенно раздвигает рамки этого понятия, что, фактически, сатанистом можно было назвать всякого, кто не исповедует строгий католицизм (протестантизм): атеистов, язычников, мистиков, представителей других христианских конфессий, иноверцев, в конечном счете, любого подозрительного человека.
Таким образом, сформировавшееся на Западе представление о сатанизме — очень грубое приближение, созданное католическими и протестантскими клерикальными деятелями с целью оправдать свои социо-культурные неудачи, свалить ответственность за них на некий «виртуальный заговор сатанистов». По мере усиления тенденций к секуляризации католики должны были найти соответствующую их образу мыслей формулу, объясняющую весь процесс. В роли козла отпущения оказались «виртуальные сатанисты».
Эти «виртуальные сатанисты» якобы лихо отплясывают на шабашах, колдуют, предаются извращениям — в общем, всячески норовят нанести ущерб Ватикану или протестантским религиозно-коммерческим предприятиям. Подчас игру подхватывали нонконформисты и воплощали своим вызывающим поведением панические фобии католиков и протестантов, стремительно теряющих социальные функции.
А апелляции к Баррюэлю, Шмакову или Режимбалю по разоблачению сатанизма (к примеру, в современной рок-музыке) — признак простой умственной лени.Сатанисты в европейском контексте — это совокупность эпатажных течений (духовных, эстетических и т.д.), которые не приемлют пуританские, ханжеские, окрашенные профанической моралью нормы западного общества, основанного на секуляризации западной версии христианской религии.
Можно сказать, что это — нонконформисты, которые отказываются от признания псевдохристианского суррогата, от пуританского лицемерия, от постхристианского soft core гуманизма. Это довольно пестрое сообщество, способное на некоторые эпатажные театрализованные представления. Протестантские пасторы и католические кюре поднимают по их поводу немыслимый шум…
Соответственно, другие религии по отношению к данной находятся под покровительством сатаны, равно как и внутренние отклонения от заданных рационально-этических правил. Если идти дальше, то мы придем к чистой конвенции — онтология сатаны постепенно просто потеряет смысл.
Если последовательный христианин обзывает «сатаной» (или «слугами сатаны») всех мусульман, всех индусов, всех иудеев, то представление о сатане выхолащивается, и никакого сатаны уже нет, он становится абстракцией.
По любому поводу можно сказать: «черт меня дернул» или «бес попутал». Ясно, что в такой вульгарной модели столь серьезная фигура растворяется и становится просто пустым звуком.
Отрывок из лекции философа Александра Дугина. Новый Университет. (1998 год)
Этимология
Небольшое этимологическое отступление. Слово сатана на иврите означает «препятствие». Дьявол (diabolon) — слово греческого происхождения, означает «разделяющий». Есть еще одно интересное слово, связанное с фигурой cатаны — демон (daimon). Оно тоже греческое, наиболее близко ему по смыслу русское слово дух. Древние греки верили, что есть какадемоны — злые духи и агатадемоны — добрые духи.Демон — это та промежуточная субъект-объектная реальность, которая находится между строгой индивидуализированной фигурой (характерной для религии) и природным явлением. Изначально демонами называли этот промежуточный слой, пропитывающий всю реальность, придающий ей жизненный, силовой, энергический импульс.
С наступлением христианства все демоны были записаны в негативные, поскольку верования древних греков как раз предшествовали христианской традиции. Сами греки схожим образом обращались с древними доахейскими хтоническими богами, отправляя их в подземные пространства, лишая света и царского достоинства.
Интересно, как этот вопрос был решен в славянском языке. Здесь слово ангел по смыслу практически идентично греческому слову демон. Только ангелы (с сохранением носового н) — положительные, а аггелы (без н) — падшие, нехорошие, т.е. черти. Греческое слово пишется с двумя гаммами, и, по законам греческой грамматики, в нем всегда добавляется носовое н.
Если бы невежа прочел это слово, не зная, что две гаммы обязательно назализуются, то и получилось бы «аггел». Темные духи — это светлые духи, прочитанные болваном. Такой вывод напрашивается сам собой из нашего краткого лингвистического экскурса.
Еще одно имя сопряженное с сатаной — денница. Означает оно просто «утренняя звезда» (по-латински, Lucifer, Люцифер — «светоносный»). Возможно, сатану уподобляли деннице потому, что он пал, или потому, что утренняя звезда (Венера) имеет двойственный характер — появляется и вечером и днем.
В холистском ансамбле дух утренней звезды рассматривался как нейтральный персонаж. В рамках религии (скажем, в христианстве) также возможно и положительное отношение к утренней звезде. Например, в Апокалипсисе сказано: «Побеждающему дам звезду утреннюю».
Русские слова черт и бес тоже не так просты, как кажутся. Интересно, что народная вера различает чужебесие и своебесие. Чужебесие — не просто присутствие бесов, это присутствие бесов иного культурного пространства.
Совсем другое дело своебесие (когда донимают свои собственные внутренние враги). Один священник рассказывал мне, что раньше было принято вышивать на рубашке маленького чертика, для того, чтобы укрощать собственного беса и с его помощью ловчее справляться с чужими бесами.
Проблема предшестовования
Сатану часто называют «первым из творений». В иудаизме сатана — это ангел, который был сотворен раньше всех остальных бесплотных существ. Поэтому, кстати, у Данте ад — древнейшее из творений.Можно предположить, что сатана первым (задолго до Исаака Лурьи), догадался о драматизме, катастрофичности творения и, видимо, на это как-то неадекватно прореагировал. Вероятно, он первым распознал всю бездну риска и двусмысленности в самом акте творения, и поэтому он является как бы парадигмой всех отрицательных элементов, с религиозной точки зрения.
Позже именно вопрос дуального выбора эдемский змей ставит перед Адамом и Еввой. Сатана предшествует всем остальным фигурам сакральной истории. В каббале, кстати, говорится, что сатана был некогда Гекатриэлем, «ангелом Короны», высшей из 10 сефирот.
В Исламе также подчеркивается предшествование сатаны (Иблиса): он был создан первым и на этом основании отказался поклониться Адаму. Он сказал горделиво: «я — из огня, а этот человек, Адам — из глины; я — первый, а этот создан много позже». Этот отказ предшествующего примириться с последующим и послужил причиной падения Иблиса.
Самая яркая фигура в индуистской традиции, больше всего напоминающая сатану — Шива.Это классический бог-разрушитель, бог, который покровительствует болотам, кладбищам, воронам, трупам, оргиям, пьянству, нарушению всевозможных запретов, пожиранию каких-то отвратительных субстанций, ночевкам в запрещенных местах. Появись подобный персонаж в рамках религии, его безусловно заклеймили бы чудовищным позором. Мало бы не показалось.
В конечном счете, Шива гораздо более буйное и страшное существо, нежели наш «маломощный» сатана. Шива не просто вредит. Он выступает в индуизме в качестве одного из очень высоких принципов, одного из ликов Абсолюта.
Созвучие s и t
У Генона есть загадочный пассаж, где он утверждает, что сатана и Люцифер не одно и то же, однако, он не поясняет более подробно, что имеет в виду. Я не берусь доделать за него эту работу (кое-что по этому поводу я пытался изложить в «Метафизике Благой Вести»).В другом месте Генон пишет об изначальном сочетании звуков s и t. В слове сатана — оба эти звука встречаются. Генон пишет, что корень st является выражением высшего бытия, блага, первоначала, света. Отсюда русское есть и индуистское сат — бытие. В то же время Генон отмечает, что египетский бог тьмы Сет (аналог «нашего» сатаны) имеет тот же корень. Это яркая иллюстрация взаимопроникновения элементов положительного и отрицательного в области высших начал.
У каждой сакральной структуры существует теневая сторона. Генон говорит о демоне солнца (Сорат) с числом 666 (согласно гематрии, такое же число и у имени Гекатриэл). В другом тексте, специально посвященном корню set, Генон утверждает, что set (то есть сатана) — это теневая сторона высшего Начала. Поэтому он и предшествует всему остальному. Поэтому он — столь серьезная и неоднозначная фигура. Это не какое-то банальное отклонение, его исток и его бытие принадлежит к самым высшим онтологическим инстанциям.
Другой интересный момент: корень sat носит отчетливо «закатный» характер, но закат подразумевает предшествовавшее ему стояние солнца в зените, а еще ранее восход. Обратим внимание на греческое слово soter — спаситель. Тоже сочетание s и t, что и у сатаны, однако, смысловая нагрузка абсолютно положительная. Сотер-спаситель сходит с небес на землю для того, чтобы дать откровение, дать солнечный свет Традиции, спасти низшее.
Отдельного разговора заслуживает гностицизм, занимающий промежуточное положение между языком Традиции и языком религии (ближе к религии, так как гностическая концепция утверждает дуализм креационистского типа, хотя, в то же время, гностические доктрины более онтологичны, более приближены к традиции холистского типа).
Впервые появившись в Иране (где был распространен маздеизм, традиция ярко выраженного дуалистического типа), гностические доктрины оказали серьезное влияние на всю авраамическую традицию. Позже появились радикальные гностические секты: манихеи, альбигойцы, богомилы и многие другие. У гностиков мы встречаем довольно специфического сатану — сатану-демиурга низшего мира. Весь низший мир гностики рассматривают как вотчину сатаны, противопоставленную миру верхнему. Между ними — непримиримая вражда. Это более онтологическая, нежели религиозная концепция сатаны.
Интересна гностическая (в христианском контексте) этимология слова сатана: согласно гностикам, некогда существовал Сатанаил, то есть «Сатана Божий». Слово ил- означает «Божий», отсюда Михаил — «как Бог», Рафаил — «Целитель Божий» и т.д. Итак, первоангел Сатанаил совершил нехороший поступок: решил узурпировать власть, унизил Адама и т.п. В результате этих «безобразий» он утратил частицу ил и перестал быть «Божиим».
Происходит разделение: сатана холистский двигается в сторону сатаны религиозного. Это, конечно, еще не религиозный сатана, но уже и не холистский. Таким образом, мы получаем третьего, гностического, сатану-демиурга.ЗападТеперь несколько слов о «сатанизме» и неадекватности этого понятия. Термин сатанизм является сложным и неопределенным. Само слово сатана (как мы это только что выяснили) носит скорее вопросительный, чем утвердительный характер. С «сатанизмом» дело обстоит еще сложнее.
Этот термин возник лишь в XVIII веке (то есть, очень поздно), на Западе, для энциклопедической кодификации всего, что не соответствовало официальной католической религиозной модели. Подразумевалось, что сатанизм — это сознательное поклонение сатане. Но какому сатане?
Религиозное представление о сатане столь существенно раздвигает рамки этого понятия, что, фактически, сатанистом можно было назвать всякого, кто не исповедует строгий католицизм (протестантизм): атеистов, язычников, мистиков, представителей других христианских конфессий, иноверцев, в конечном счете, любого подозрительного человека.
Таким образом, сформировавшееся на Западе представление о сатанизме — очень грубое приближение, созданное католическими и протестантскими клерикальными деятелями с целью оправдать свои социо-культурные неудачи, свалить ответственность за них на некий «виртуальный заговор сатанистов». По мере усиления тенденций к секуляризации католики должны были найти соответствующую их образу мыслей формулу, объясняющую весь процесс. В роли козла отпущения оказались «виртуальные сатанисты».
Эти «виртуальные сатанисты» якобы лихо отплясывают на шабашах, колдуют, предаются извращениям — в общем, всячески норовят нанести ущерб Ватикану или протестантским религиозно-коммерческим предприятиям. Подчас игру подхватывали нонконформисты и воплощали своим вызывающим поведением панические фобии католиков и протестантов, стремительно теряющих социальные функции.
Европа
Православная же традиция ни в нормальный период (до раскола), ни позднее термином сатанизм не пользовалась. Эта концепция не имеет здесь никакого (даже самого приблизительного) аналога. Люди, которые произносят слово «сатанизм» в православном контексте — не более, чем имитаторы поздних западноевропейских католико-протестантских взглядов.А апелляции к Баррюэлю, Шмакову или Режимбалю по разоблачению сатанизма (к примеру, в современной рок-музыке) — признак простой умственной лени.Сатанисты в европейском контексте — это совокупность эпатажных течений (духовных, эстетических и т.д.), которые не приемлют пуританские, ханжеские, окрашенные профанической моралью нормы западного общества, основанного на секуляризации западной версии христианской религии.
Можно сказать, что это — нонконформисты, которые отказываются от признания псевдохристианского суррогата, от пуританского лицемерия, от постхристианского soft core гуманизма. Это довольно пестрое сообщество, способное на некоторые эпатажные театрализованные представления. Протестантские пасторы и католические кюре поднимают по их поводу немыслимый шум…
Религиозный контекст
Сатана в религиозном контексте — это персонификация чистого отрицания, «абсолютный враг». Все, что есть внутренний и внешний враг по отношению к данной конкретной религиозной схеме, и является сатаной или, по крайней мере, находится под его знаком.Соответственно, другие религии по отношению к данной находятся под покровительством сатаны, равно как и внутренние отклонения от заданных рационально-этических правил. Если идти дальше, то мы придем к чистой конвенции — онтология сатаны постепенно просто потеряет смысл.
Если последовательный христианин обзывает «сатаной» (или «слугами сатаны») всех мусульман, всех индусов, всех иудеев, то представление о сатане выхолащивается, и никакого сатаны уже нет, он становится абстракцией.
По любому поводу можно сказать: «черт меня дернул» или «бес попутал». Ясно, что в такой вульгарной модели столь серьезная фигура растворяется и становится просто пустым звуком.
Отрывок из лекции философа Александра Дугина. Новый Университет. (1998 год)
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
