«Расскажу о чуде, слышанном мною от архимандрита (после – архиепископа) Т-на, в 1923 г. в Берлине. Теперь он умер. Но да будет он свидетелем, что я точно передаю рассказ его! Буду вести беседу от его имени – для живости.
– Меня, – начал он, – пригласили в г. Н. отслужить заупокойную литургию по давно уже умершей бабушке М. А. Мне отвели комнату.
И я ночью хорошо спал. Во сне слышу почти детский голос:
– Батюшка! Помолитесь и о мне!
– Я приехал сюда, чтобы молиться об умершей М. А.
– Я это знаю. Но вы помолитесь и о мне.
– Но кто же вы такая?
И тогда передо мной появляется голая до локтя детская ручка и чертит в воздухе большую букву «Е». И тут я проснулся. Вижу, что я не в постели, а стою на полу. Этого никогда не было в моей жизни, чтобы я слез с постели – не просыпаясь. Сон был настолько живой, что я будто только сейчас видел и детскую ручку и букву «Е».
Кто же такая «Е»? И в уме промелькнуло два имени: «Елизавета» и «Екатерина». Спросить ночью было некого: завтра спрошу!
Служу проскомидию и из просфоры за усопших вынимаю, между прочим, частицу за рабу Божию «Елизавету-Екатерину». После обедни пригласили меня пообедать. А нужно сказать, что до обедни я спросил старого слугу: не жил ли здесь кто-нибудь с именем «Елизавета – Екатерина»; он ответил, что такой здесь не было.
За обедом мне предложено было место против хозяйки; а рядом со мною сидела подруга ее. Я ей вполголоса рассказал о видении. Когда дошел до буквы «Е», она остановила меня:
– После. – Но хозяйка заметила перерыв.
После обеда она сказала мне:
– Да ведь это дочь хозяйки, Елизавета. – И рассказала, как она за обедом, видимо, чем-то заразилась и через часа два – скончалась.
В это время подошла и хозяйка к нам с вопросом:
– Чего это вы секретничаете?
Пришлось и ей рассказать все. Она – в слезы:
– Она (т. е. Елизавета) и мне не давала спать, как следует, всю ночь: Мама! Ты больше молишься за бабушку, а не за меня!
Меня, говорит она, это удивило: почему так? Оказалось, дочь ее родилась еще тогда, когда она и первый муж ее были протестантами.
А в Церкви такой обычай, что за инославных не полагается в храме, да еще на литургии, молиться. Следовательно, и Елизавета была протестанткой; а матерь потом вышла замуж за К. В., православного, и сама приняла православие. Бабушка М. А. была православной, но вышла замуж за протестанта, оставаясь православной. О ней каждый год, в день ее смерти, и совершали поминание. А дочка была протестанткой; и, однако же, просила молитв и поминовения у православного священника».
Из воспоминаний митрополита Вениманиа (Федченкова)