Как быть христианином дома
Почему дети не должны делать то, что не важно родителям, и как спроектировать любовь в семье на отношения с Богом – рассказывают потомки новомучеников священники Кирилл Каледа и Серафим Правдолюбов.
Фонд «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского» и Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына провели семинар «Как быть христианином дома», с докладами выступили настоятель храма святых новомучеников и исповедников Российских на Бутовском полигоне протоиерей Кирилл Каледа и настоятель Троицкого храма в поселке Гусь-Железный протоиерей Серафим Правдолюбов.
Посмотрите на окружающий нас мир: мы находимся в предсудном дне. Ситуация такова, что христианская культура по человеческому разумению уходит. Есть прогнозы, что всего лишь через 15 лет половина населения Европы будет исповедовать ислам.
Мир отходит от Бога, и, несмотря на то что в нашей стране мы имеем счастье строить и открывать храмы, возможность свободно встречаться и говорить на такие темы, количество треб в московских храмах сокращается. В прошлом году на Воробьевых горах был заложен храм Кирилла и Мефодия. Это храм университетский, он строится для того, чтобы в него ходила молодежь. Об этом событии студентам не объявляли, потому что руководство университета и священнослужители боялись, что будут студенческие протесты.
Мы должны понимать, что перспективы нерадужные. Хотя, слава Богу, мы строим храмы, в них приходят люди. Но тот опыт, которым обладал владыка Антоний и старшее для нас поколение, очень важен. Они сохраняли христианскую веру и христианскую культуру в нехристианском окружении. Несомненно, что центром сохранения этой веры и этой культуры была домашняя церковь – семья.
Перечитывая биографические записки владыки Антония, я обратил внимание на важную особенность их семьи. Владыка рассказывает, что у него не было необходимости лгать, даже тогда, когда что-то он делал не так, как хотели бы старшие. Потому что ложь ребенка связана в первую очередь со страхом наказания. И хотя мы знаем, что родители владыки воспитывали его в строгости, обстановка в семье была такая, что ребенку что-либо скрывать не было необходимости.
Часто мы учим наших детей, как надо себя вести, а сами этих требований не выполняем. В нашем храме сейчас достаточно много причащают детей, но далеко не все родители сами регулярно причащаются.
Ребенок понимает, что причастие для родителей не так важно. Зачем тогда он будет причащаться? Да, сейчас ему это интересно, как в песочнице играть, а с возрастом он перестанет ходить в храм и причащаться, если родители этого не делают. Владыка высказывает важную мысль: родители, может быть, несовершенны, ребенок это понимает, но если они стремятся жить по вере, если ребенок видит в них добротность и честность, тогда он прощает им все ошибки.
Говоря об отношениях в семье, владыка пишет: «Дети не наше будущее, дети – наше настоящее». И подчеркивает, что с момента их зачатия они являются полноценными членами Церкви Христовой. Несомненно, христианское воспитание ребенка начинается с тех пор, как он находится в утробе. Молитва матери, ее причастие, участие в церковной жизни закладывают основу веры ребенка.
Затем свою роль играет осознание и пример родителей, которые молятся, которые стараются любить друг друга, несмотря на возникающие искушения.
Все мы, люди, несовершенны, и когда это несовершенство преодолевается любовью, а ребенок это из млада видит, появляется основа, на которой он начинает возрастать к вере.Именно построение семьи должно быть тем центром, в котором мы, христиане, можем сохранить христианскую веру и передать ее последующему поколению. Преодолеть натиск, который со всех сторон идет сейчас на христианство и на христианскую культуру. Где-то в 70-х годах, когда о перестройке еще речи не могло быть, папа говорил, что воспитывать в христианстве в условиях тоталитарного режима, может быть, проще, чем это будет, когда наступит свобода, потому что границы веры и неверия будут размыты.
Это мы сейчас и получили. Тогда все было четко – переступил границу, значит, предал себя, своих близких и Христа в конечном итоге. Сейчас же все расплывчато. Поэтому зародыш веры можно вложить в сердце ребенка только в семье.
Тем более сейчас разрушается школа, исчезает слово «учитель», теперь у нас преподаватель, который преподает некоторые услуги, и эти преподаватели находятся в таких условиях, что впору говорить о защите их прав. Получается, основы нравственности мы можем заложить только в семье.
Если Господь посылает нам дитя, значит, мы должны отвечать за это дитя, должны воспитать его так, чтобы через него не хулилась сила Божия, а славилась.
Сейчас такое время – человекобожие. Человек – это звучит гордо, и все – человек. Нет, только в Боге человек, и ребенок только будет в Боге.
Господь дал вырасти мне в священнической семье и в такое время: 50-60-е годы, в которых я рос, – это практически классическая архаика. И язык, и психология, и наша русская ментальность уже другие. Надо помнить то время, когда была чистота. Надо это сохранять. Когда идет война, но линии фронта нет, то везде тебя подстерегает опасность.
Мои папа и мама воспитывались в священнических семьях, поэтому атмосфера в нашей семье была не совсем стандартная. Они были в хорошем смысле заложниками, обязанными продолжать духовную деятельность своих родителей. Владыка говорит, что воспитывать нужно примером. Хочется здесь сказать про маму. Она относилась к отцу как к кульминации всего происходящего в атмосфере, как определителю курса, порядка, настроения.
Мама участвовала в жизни отца. Она положила на алтарь атмосферы семьи всю себя, свое время, здоровье. Она все делала с вдохновенной любовью и так незаметно, просто диву даешься. Ее не было, но она была. Это пример.
А сейчас не так. Психология поменялась. Подают записки в храме и себя первой пишут: Марии, Александры, Елены, Владимира. Чего ж ты себя первой пишешь? Маленький психологический тест и зарисовка.
Отец был меломаном, если можно применить это слово к священнику, и всех своих детей, кроме одной дочки, выучил в музыкальной школе. Мы участвовали в церковной жизни так: мы пели. Нужно воспитывать примером, воспитывать своей жизнью. Не теоретизировать, не наставлять, не учить, а просто жить рядом. Господь потом довершит за тебя то, что ты сам по немощи не успел.
Ребенок не может молиться в храме, ему нужно помогать. Приходят в храм с сеточкой, где две-три машинки, цветные карандаши, находят уголочек, где ребенок, когда он совсем устал, погружается в свой детский мир. Это пример достаточно спорный. В моем детстве было так: отец нас развлекал и одновременно отвлекал тем, что включал нас в процесс.
Многое в церкви, то, что сейчас делают бабушки, персонал, могут делать дети, и лучше всего дети батюшкины. Чем больше их там будет, тем больше будет у нас батюшек в Русской Церкви. Как обычной семье, которая приходит в храм, включить в эту жизнь детей? Здесь надо как-то договариваться с батюшкой, с дьяконом, чтобы увлекать ребенка. Есть ведь много возможностей. Перед Пасхой, например, можно плести венок для плащаницы, делать трисвечник для священника, убираться в храме, звонить на колокольне, петь.
Нужна такая любовь и забота к детям со стороны родителей, чтобы они не были приложением к семье и чтобы им было на расстоянии, когда они совершают грех, стыдно перед мамой и папой.Любовь должна эту связь укрепить. Опыт любви к папе и маме – это опыт и проекция в будущем взаимоотношения с Богом.
Как стыдно перед родителями, так должно быть мерзко перед Богом за грех. Как мы у мамы с папой просим прощения, так будем просить прощения у Бога. Почему такой прицел на семью? Потому что она начало спасения, жизнеустройство общества, основа государственности. В ней – фундамент всех составляющих нашего бытия.
Фонд «Духовное наследие митрополита Антония Сурожского» и Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына провели семинар «Как быть христианином дома», с докладами выступили настоятель храма святых новомучеников и исповедников Российских на Бутовском полигоне протоиерей Кирилл Каледа и настоятель Троицкого храма в поселке Гусь-Железный протоиерей Серафим Правдолюбов.
Протоиерей Кирилл Каледа
Мы учим детей, как себя вести, а сами этого не выполняем
Посмотрите на окружающий нас мир: мы находимся в предсудном дне. Ситуация такова, что христианская культура по человеческому разумению уходит. Есть прогнозы, что всего лишь через 15 лет половина населения Европы будет исповедовать ислам.
Мир отходит от Бога, и, несмотря на то что в нашей стране мы имеем счастье строить и открывать храмы, возможность свободно встречаться и говорить на такие темы, количество треб в московских храмах сокращается. В прошлом году на Воробьевых горах был заложен храм Кирилла и Мефодия. Это храм университетский, он строится для того, чтобы в него ходила молодежь. Об этом событии студентам не объявляли, потому что руководство университета и священнослужители боялись, что будут студенческие протесты.
Мы должны понимать, что перспективы нерадужные. Хотя, слава Богу, мы строим храмы, в них приходят люди. Но тот опыт, которым обладал владыка Антоний и старшее для нас поколение, очень важен. Они сохраняли христианскую веру и христианскую культуру в нехристианском окружении. Несомненно, что центром сохранения этой веры и этой культуры была домашняя церковь – семья.
Перечитывая биографические записки владыки Антония, я обратил внимание на важную особенность их семьи. Владыка рассказывает, что у него не было необходимости лгать, даже тогда, когда что-то он делал не так, как хотели бы старшие. Потому что ложь ребенка связана в первую очередь со страхом наказания. И хотя мы знаем, что родители владыки воспитывали его в строгости, обстановка в семье была такая, что ребенку что-либо скрывать не было необходимости.
Часто мы учим наших детей, как надо себя вести, а сами этих требований не выполняем. В нашем храме сейчас достаточно много причащают детей, но далеко не все родители сами регулярно причащаются.
Ребенок понимает, что причастие для родителей не так важно. Зачем тогда он будет причащаться? Да, сейчас ему это интересно, как в песочнице играть, а с возрастом он перестанет ходить в храм и причащаться, если родители этого не делают. Владыка высказывает важную мысль: родители, может быть, несовершенны, ребенок это понимает, но если они стремятся жить по вере, если ребенок видит в них добротность и честность, тогда он прощает им все ошибки.
Говоря об отношениях в семье, владыка пишет: «Дети не наше будущее, дети – наше настоящее». И подчеркивает, что с момента их зачатия они являются полноценными членами Церкви Христовой. Несомненно, христианское воспитание ребенка начинается с тех пор, как он находится в утробе. Молитва матери, ее причастие, участие в церковной жизни закладывают основу веры ребенка.
Затем свою роль играет осознание и пример родителей, которые молятся, которые стараются любить друг друга, несмотря на возникающие искушения.
Все мы, люди, несовершенны, и когда это несовершенство преодолевается любовью, а ребенок это из млада видит, появляется основа, на которой он начинает возрастать к вере.Именно построение семьи должно быть тем центром, в котором мы, христиане, можем сохранить христианскую веру и передать ее последующему поколению. Преодолеть натиск, который со всех сторон идет сейчас на христианство и на христианскую культуру. Где-то в 70-х годах, когда о перестройке еще речи не могло быть, папа говорил, что воспитывать в христианстве в условиях тоталитарного режима, может быть, проще, чем это будет, когда наступит свобода, потому что границы веры и неверия будут размыты.
Это мы сейчас и получили. Тогда все было четко – переступил границу, значит, предал себя, своих близких и Христа в конечном итоге. Сейчас же все расплывчато. Поэтому зародыш веры можно вложить в сердце ребенка только в семье.
Тем более сейчас разрушается школа, исчезает слово «учитель», теперь у нас преподаватель, который преподает некоторые услуги, и эти преподаватели находятся в таких условиях, что впору говорить о защите их прав. Получается, основы нравственности мы можем заложить только в семье.
Протоиерей Серафим Правдолюбов
Опыт любви к папе и маме – это проекция отношений с Богом
Если Господь посылает нам дитя, значит, мы должны отвечать за это дитя, должны воспитать его так, чтобы через него не хулилась сила Божия, а славилась.
Сейчас такое время – человекобожие. Человек – это звучит гордо, и все – человек. Нет, только в Боге человек, и ребенок только будет в Боге.
Господь дал вырасти мне в священнической семье и в такое время: 50-60-е годы, в которых я рос, – это практически классическая архаика. И язык, и психология, и наша русская ментальность уже другие. Надо помнить то время, когда была чистота. Надо это сохранять. Когда идет война, но линии фронта нет, то везде тебя подстерегает опасность.
Мои папа и мама воспитывались в священнических семьях, поэтому атмосфера в нашей семье была не совсем стандартная. Они были в хорошем смысле заложниками, обязанными продолжать духовную деятельность своих родителей. Владыка говорит, что воспитывать нужно примером. Хочется здесь сказать про маму. Она относилась к отцу как к кульминации всего происходящего в атмосфере, как определителю курса, порядка, настроения.
Мама участвовала в жизни отца. Она положила на алтарь атмосферы семьи всю себя, свое время, здоровье. Она все делала с вдохновенной любовью и так незаметно, просто диву даешься. Ее не было, но она была. Это пример.
А сейчас не так. Психология поменялась. Подают записки в храме и себя первой пишут: Марии, Александры, Елены, Владимира. Чего ж ты себя первой пишешь? Маленький психологический тест и зарисовка.
Отец был меломаном, если можно применить это слово к священнику, и всех своих детей, кроме одной дочки, выучил в музыкальной школе. Мы участвовали в церковной жизни так: мы пели. Нужно воспитывать примером, воспитывать своей жизнью. Не теоретизировать, не наставлять, не учить, а просто жить рядом. Господь потом довершит за тебя то, что ты сам по немощи не успел.
Ребенок не может молиться в храме, ему нужно помогать. Приходят в храм с сеточкой, где две-три машинки, цветные карандаши, находят уголочек, где ребенок, когда он совсем устал, погружается в свой детский мир. Это пример достаточно спорный. В моем детстве было так: отец нас развлекал и одновременно отвлекал тем, что включал нас в процесс.
Многое в церкви, то, что сейчас делают бабушки, персонал, могут делать дети, и лучше всего дети батюшкины. Чем больше их там будет, тем больше будет у нас батюшек в Русской Церкви. Как обычной семье, которая приходит в храм, включить в эту жизнь детей? Здесь надо как-то договариваться с батюшкой, с дьяконом, чтобы увлекать ребенка. Есть ведь много возможностей. Перед Пасхой, например, можно плести венок для плащаницы, делать трисвечник для священника, убираться в храме, звонить на колокольне, петь.
Нужна такая любовь и забота к детям со стороны родителей, чтобы они не были приложением к семье и чтобы им было на расстоянии, когда они совершают грех, стыдно перед мамой и папой.Любовь должна эту связь укрепить. Опыт любви к папе и маме – это опыт и проекция в будущем взаимоотношения с Богом.
Как стыдно перед родителями, так должно быть мерзко перед Богом за грех. Как мы у мамы с папой просим прощения, так будем просить прощения у Бога. Почему такой прицел на семью? Потому что она начало спасения, жизнеустройство общества, основа государственности. В ней – фундамент всех составляющих нашего бытия.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
