Почему Новый Год так и не стал церковным праздником

Перенеся празднование Нового года на 1 января, Петр I создал абсолютно светский праздник, воцерковить который так и не удалось. О том, как менялось отношение православных к этому дню, рассказывает Александр Кравецкий.

Е. Ткаченко, «Новый год» (фрагмент), 1959 г.

Вне церковного календаря

Новый год – праздник, который очень сложно вписать в церковный календарь. И это не случайно. Январский Новый год в России учреждался как чисто светский праздник, не соотносимый с церковным календарем. Как известно, 20 декабря 1699-го Петр I подписал указ «О праздновании Нового года». Согласно этому указу с 1 января 1700 года в государственном делопроизводстве вводилось летоисчисление от Рождества Христова, а началом года было объявлено 1 января. Это было непривычно. Ведь если считать от сотворения мира, то 1 января 1700 года все еще продолжался 7208 год, начавшийся 1 сентября.
Поскольку император имел обыкновение предписывать своим подданным, как следует правильно развлекаться, этот указ довольно подробно объяснял правила новогоднего веселья. Горожанам предписывалось украшать ворота домов еловыми и можжевеловыми ветками, причем богатые должны были подражать убранству московского Гостиного двора, который был предложен в качестве образца, а бедные повесить хотя бы одну ветку. С 1 по 7 января жители города обеспечивали праздничное освещение, фейерверки и иллюминацию. Людей знатных и военных обязывали салютовать из ружей и мушкетов, жечь костры, ставить на столбах горящие бочки со смолой и т. д.

Почтовая марка 1989 г. / Каток у Смольного института в Петербурге, 1890-е. Автор — Карл Булла
Январский Новый год со всеми своими кострами, ветками и украшениями был частью новой культурной политики Петра. Он стал первым абсолютно светским праздником, никоим образом не соотносимым с церковным календарем. При этом Русская Церковь продолжала считать началом года 1 сентября, отчасти сохраняя и счет лет от сотворения мира. (Здесь, наверное, стоит напомнить, что, перейдя на январский Новый год, Россия продолжала жить по юлианскому календарю. Гражданское новолетие праздновалось после Рождества и, соответственно, после окончания поста.)

Отвлечь людей от ночного новогоднего разгула

С переходом на январский Новый год связаны два изменения в порядке совершения богослужения. Был упразднен совершаемый 1 сентября «Чин летопроводства» (то есть проводов уходящего года). При этом появилось новое «Молебное пение на Новый год», которое совершалось уже 1 января после литургии. Его составил епископ Рязанский Гавриил (Бужинский). В храмах, где служили не каждый день, этот молебен совершался раз в несколько лет.
Лишь к середине XIX века в больших городах празднование Нового года начало приобретать популярность. Это было чисто светское празднование, веселое и пьяное, совершаемое, как и сейчас, в ночь на 1 января. Популярность такого заведомо нецерковного праздника вызывала смущение у многих, поэтому стали предприниматься попытки каким-то образом «воцерковить» этот праздник. В 1894 году в Санкт-Петербурге и Армавире новогодний молебен был совершен не утром 1 января, а в ночь с 31 декабря на 1 января.

Таким образом церковные власти рассчитывали отвлечь людей от ночного новогоднего разгула. Причины, по которым новогодний молебен стали совершать в полночь, четко сформулированы в составленной Серафимом Булгаковым «Настольной книге священнослужителя»:
«Там, где в полночь под Новый год царит разгул, весьма благотворно именно в то время призвать к молитве встречающих в греховном бодрствовании новый год. Нельзя не согласиться с мнением некоторых, что в совершении молебствования в полночь под Новый год пастырская практика нашла верное и надежнейшее средство для противодействия греховной встрече Нового года».
Практика совершения новогоднего молебна в полночь существовала только в некоторых больших городах и имела характер эксперимента. В сельской местности ночного молебна не было, поскольку Новый год здесь никто не отмечал.
На Поместном Соборе 1917-18 гг. этот вопрос встал вновь. Богослужебному отделу Собора было поручено отредактировать или пересмотреть существующий чин новогоднего молебна. При обсуждении этого вопроса священником Василием Прилуцким было высказано радикальное предложение восстановить исключенный Петром I «Чин летопроводства», который в древней церковной практике сопровождался крестным ходом.
Совершать этот чин предлагалось не 1 сентября, как это происходило в Древней Руси, а на гражданский новый год. Но восстанавливать громоздкий древний чин показалось слишком сложным делом. В итоге все ограничилось пересмотром уже существующего молебна и добавлением туда новой молитвы на Новый год.

Однако из-за революционных событий возможности напечатать исправленный вариант новогоднего молебна уже не было. Поэтому все оставили как есть, ограничившись лишь введением в богослужебную практику одной новой молитвы.

Главный советский праздник

Послереволюционная история праздника определялась тем, что с 1918 года Советская Россия перешла на григорианский календарь. Новый год – гражданский праздник, поэтому никаких причин для того, чтобы отмечать его по старому стилю, не было. Однако в этом случае празднование приходилось на 1 января, в то время как Рождество отмечалось 7 января, то есть Новый год попадал на Рождественский пост. В результате верующие предпочитали праздновать его по старому стилю, то есть после Рождества.
Возникла парадоксальная ситуация, когда дата этого светского по своей идее праздника стала определяться церковным календарем. В результате Новый год вошел в число тех праздников, с которыми власти начали борьбу. В течение некоторого времени празднование Нового года было признаком нелояльности по отношению к господствующей идеологии.

Лишь в середине 30-х годов, когда антибуржуазный пафос первых лет революции несколько поутих, большевики решили, что Новый год вполне может стать пролетарским праздником. 28 декабря 1934 года газета «Правда» опубликовала заметку, которая называлась «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!». В этой статье предлагалось возродить празднование Нового года.
«В дореволюционное время, – писала «Правда», – буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев. Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны?
…Комсомольцы, пионерработники должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах – везде должна быть детская елка!»

Таким образом Новый год, елка и детский праздник были реабилитированы. Атеистическое государство теперь делало ставку на светский характер этого праздника. Прогрессивный и оптимистичный Новый год должен был противостоять «реакционному» Рождеству. При этом Новый год пользовался очень большой популярностью. Это было связано с тем, что он был единственным советским праздником, не связанным с идеологией. В этот день люди имели полное право просто веселиться.
Церковная практика тех лет на гражданское новолетие особенно не реагировала. По умолчанию верующие пытались воздерживаться от излишнего веселья во время Рождественского поста. В 1984 году в третьем томе Требника было вновь напечатано «Молебное пение на Новый год». Как и до революции, время совершения этого молебна не было оговорено и его можно было совершать как в полночь, так и первого января.
В постсоветское время вопрос о праздновании Нового года вновь стал активно обсуждаться. При этом никаких разумных решений не напрашивается. Созданную Петром I инерцию светского праздника едва ли удастся преодолеть. Приходится просто мириться с тем, что в этот день гражданский и церковный календарь требуют вести себя по-разному. И каждый сам решает для себя, какой традиции он будет следовать.