За что расстреляли священника?
Жил в селе Богородском старенький священник отец Павел Зверев. Когда в середине 1930-х годов храм закрыли местные власти, батюшка продолжал служить на дому, совершал требы. А у сельсовета была проблема — низкий процент коллективизации. Но как отчитываться перед вышестоящим начальством? Кто во всем виноват? На кого свалить?
Да ясно же, вот он, прямо под рукой, идеологический враг — служитель культа. Так появился донос, что поп Зверев весной 1937 года наклеил контрреволюционную листовку на дверь местного магазина. Листовку тогда, весной, сорвали и сожгли, но спустя полгода о ней вспомнили — и обвинили, разумеется, батюшку.
Отец Павел совершал богослужения и требы вплоть до своего ареста в ноябре 1937 года, несмотря на то, что и храм уже был закрыт местной властью.
20 ноября 70-летнего священника арестовали, 8 января 1938 расстреляли, похоронили в безымянной могиле на Бугровском кладбище в Нижнем Новгороде (тогда — Горьком). Да, еще деталь — тогда же, в 1937, арестовали и соседа отца Павла, тоже священника, Вячеслава Святицкого, который служил в другом селе, в Глухово. И тоже расстреляли. Дела их завязаны друг на друга — якобы оба священника в частном разговоре ругали сталинскую Конституцию.
В деле — анкета арестованного, протоколы допросов свидетелей, протоколы допросов отца Павла, обвинительное заключение и выписка решения тройки НКВД о расстреле. Всё следствие заняло лишь месяц.
Вот такая история — весьма похожая на те, которые публикуются в журнале в рубрике «Новомученики». Но там повествуется о людях, о которых мы знаем довольно много, потому что сохранились их письма, сохранились воспоминания о них, а их следственные дела полны подробностей. Здесь — иначе…Я иду по улице, ведущей к храму, и среди зеленой листвы лишь иногда вспыхивает красное и желтое — запоздала в этом году осень. Улица пустынная — будний день, и только собаки изредка подают голос.
Храм Казанской иконы Божией Матери в Богородском был основан в 1817 году, спустя пять лет после вторжения Наполеона в Россию и в память о победе над французами. Строительство начал владевший тогда селом помещик Петр Александрович Собакин, а достраивали уже Левашовы, купившие село в 30-х годах. До того, в 1745 году, здесь была деревянная Предтеченская церковь, и один из приделов нового храма был освящен именно в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи. Строительство храма полностью завершилось в 1839 году. В 30-х годах прошлого века он был закрыт, одно время в нем устроили склад. Храм постепенно ветшал и разрушался. Пять лет назад был заказан проект по его восстановлению, но стоимость оказалась запредельной. Леса, которые видны на фотографии, были поставлены именно для того, чтобы произвести необходимые обмеры и составить проект.
Улица ведет к храму — но службы в нем нет. Церковь Казанской иконы Божией Матери в селе Богородском Воскресенского района Нижегородской области закрыта с 30-х годов прошлого века. Та самая церковь, где служил настоятелем отец Павел Зверев. Здание вернули Русской Православной Церкви еще в 90-х, но оно в руинах, находиться внутри опасно для жизни — запросто может пришибить пластом штукатурки. А ремонтировать — это сотни миллионов рублей, деньги для здешних мест запредельные. Поэтому жизнь прихода сконцентрирована вокруг нового храма, построенного в 2005 году в честь Новомучеников и Исповедников Российских — небольшого, деревянного.
Протоиерей Антоний Волков — коренной москвич, профессиональный музыкант, скрипач. Окончил музыкальное училище при Московской консерватории (в народе оно называется Мерзляковским), несколько лет работал в оркестре театра «Новая опера». В середине 90-х годов переехал с женой и ребёнком в Нижегородскую область, поселился в деревне Богданово-Нижнее. Рукоположен во священника был в 2000 году. Отец Антоний при этом не бросил занятий музыкой — он создал культурное сообщество «Сад музыки», организует для местных жителей концерты классической музыки, приглашает высококлассных исполнителей и сам играет на скрипке и альте. Также на этих концертах играют его дочери — Даша, выпускница Нижегородской консерватории, на кларнете, Лиза, выпускница московской музыкальной школы, на флейте. По словам отца Антония, его деятельность по музыкальному просвещению органично дополняет его священническое служение, поскольку человеческая душа, открытая красоте, лучше открывается и Богу.
Я приехал сюда по приглашению его настоятеля, протоиерея Антония Волкова — на вечер памяти его предшественника, протоиерея Павла Зверева. В 2017 году, можно сказать, тройной юбилей — 200 лет с основания храма Казанской иконы Божией Матери, 150 лет с дня рождения отца Павла и 80 лет со дня его ареста. Отец Антоний вместе с неравнодушными местными жителями давно уже пытается восстановить историю своего предшественника, и в этом году дело сдвинулось с мертвой точки — правнук отца Павла, Константин Граждан, добился разрешения скопировать в областном архиве следственное дело своего прадеда. Поэтому на фотовыставке, открывшейся в районном краеведческом музее в праздник Крестовоздвижения, можно было увидеть не только старые семейные фотографии, но и наиболее знаковые страницы из дела.
Вера Александровна Граждан — внучка отца Павла Зверева. Она родилась в 1941 году, дедушки не застала и знала о нём только из рассказов родных. Но родные мало что ей говорили — боялись, что девочка где-нибудь сболтнёт про расстрелянного дедушку-священника, и всем станет плохо. Впрочем, всем и так было не очень хорошо. Мама Веры Александровны работала школьным учителем, и с подачи её коллег ученики травили «поповское отродье». Отцу её не давали продвижения по службе — неподходящие у него были родственники. Самой Вере Александровне, когда она была первоклассницей, дети, подстрекаемые взрослыми, изрезали пальто — всё из тех же высокоидейных соображений. И это ещё, что называется, легко отделались — всё могло быть гораздо хуже.
Дело по тем временам вполне обычное, даже заурядное. Однако история отца Павла (равно как и отца Вячеслава) зияет белыми пятнами. Не осталось писем, не осталось людей, знавших отца Павла (увы, пока те были живы, их воспоминания никто не записал). Все, что есть — это несколько документов и фотографий, чудом сохранившихся у внучки отца Павла, Веры Александровны Граждан (1941 года рождения). О своем дедушке она от родных мало что слышала — боялись люди в то время говорить о таком с детьми.
Мне кажется, этих безвестных сельских батюшек, уничтоженных в годы репрессий, может быть на порядок больше, чем тех, чья жизнь как на ладони. И то сказать: по оценкам историков, с 1918 по 1953 годы пострадало за веру около 130 тыс. человек, а канонизировано пока примерно полторы тысячи. Почему такой разрыв? В том числе и потому, что до наших дней о большинстве из них дошло чрезвычайно мало информации.
С отцом Павлом Зверевым точно так же. Документы на его канонизацию подать можно, и их обязательно подадут, но слишком многое неизвестно, слишком многое до сих пор скрыто в архивах, и потому быстрых результатов ждать не стоит. В то же время совершенно очевидно, что отец Павел пострадал именно за веру. Став в 1931 году настоятелем в Богородском, он прекрасно понимал, куда ветер дует. Причем ведь рисковал он не только своей жизнью, но и своих близких — а у него было пятеро детей, внуки… Но до последнего своего дня на свободе продолжал служить Христу. Не сложил с себя сан (а такое тогда случалось), не убежал на другой конец страны (что тоже в те годы бывало). Нет, спокойно, без экзальтации, оставался на своем месте, на своем посту.
Первые записи о существовании села Богородское датируются 1618 годом (тогда оно называлось Коткишево, а нынешнее название обрело только в XIX веке после постройки храма). Принадлежало оно до 30-х годов XIX века помещикам Собакиным, затем Собакины продали село Левашовым. Сейчас в Богородском живет около 600 человек. Жизнь здесь, вопреки расхожим столичным представлениям, вполне сносная. Зарплаты, конечно, значительно меньше, чем в городе, но люди не голодают, не мерзнут. Работа есть — на местной лесопилке, на фабрике про производству фанеры, на турбазе. Многие жители работают вахтовым методом, строят дома в Нижегородской области, и не только там.
Внучка отца Павла, Вера Александровна, рассказывала мне семейное предание: дескать, когда отца Павла рукоположили во священный сан (а было это в 1893 году), архиерей в шутку сказал ему: слишком уж ты мягок, Павел Петрович, слишком добр. Соответствуй своей фамилии, будь зверем, прояви твердость. Вот он и проявил, 45 лет спустя. Обычное дело….Я иду по улице, ведущей к храму. Который вроде и есть, а вроде бы и нет. Сквозь разрывы туч просвечивает солнце. Будь на храме купола с крестами, сейчас бы они горели золотом. Может, когда-нибудь?
Да ясно же, вот он, прямо под рукой, идеологический враг — служитель культа. Так появился донос, что поп Зверев весной 1937 года наклеил контрреволюционную листовку на дверь местного магазина. Листовку тогда, весной, сорвали и сожгли, но спустя полгода о ней вспомнили — и обвинили, разумеется, батюшку.
Отец Павел совершал богослужения и требы вплоть до своего ареста в ноябре 1937 года, несмотря на то, что и храм уже был закрыт местной властью.
20 ноября 70-летнего священника арестовали, 8 января 1938 расстреляли, похоронили в безымянной могиле на Бугровском кладбище в Нижнем Новгороде (тогда — Горьком). Да, еще деталь — тогда же, в 1937, арестовали и соседа отца Павла, тоже священника, Вячеслава Святицкого, который служил в другом селе, в Глухово. И тоже расстреляли. Дела их завязаны друг на друга — якобы оба священника в частном разговоре ругали сталинскую Конституцию.
В деле — анкета арестованного, протоколы допросов свидетелей, протоколы допросов отца Павла, обвинительное заключение и выписка решения тройки НКВД о расстреле. Всё следствие заняло лишь месяц.
Вот такая история — весьма похожая на те, которые публикуются в журнале в рубрике «Новомученики». Но там повествуется о людях, о которых мы знаем довольно много, потому что сохранились их письма, сохранились воспоминания о них, а их следственные дела полны подробностей. Здесь — иначе…Я иду по улице, ведущей к храму, и среди зеленой листвы лишь иногда вспыхивает красное и желтое — запоздала в этом году осень. Улица пустынная — будний день, и только собаки изредка подают голос.
Храм Казанской иконы Божией Матери в Богородском был основан в 1817 году, спустя пять лет после вторжения Наполеона в Россию и в память о победе над французами. Строительство начал владевший тогда селом помещик Петр Александрович Собакин, а достраивали уже Левашовы, купившие село в 30-х годах. До того, в 1745 году, здесь была деревянная Предтеченская церковь, и один из приделов нового храма был освящен именно в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи. Строительство храма полностью завершилось в 1839 году. В 30-х годах прошлого века он был закрыт, одно время в нем устроили склад. Храм постепенно ветшал и разрушался. Пять лет назад был заказан проект по его восстановлению, но стоимость оказалась запредельной. Леса, которые видны на фотографии, были поставлены именно для того, чтобы произвести необходимые обмеры и составить проект.
Улица ведет к храму — но службы в нем нет. Церковь Казанской иконы Божией Матери в селе Богородском Воскресенского района Нижегородской области закрыта с 30-х годов прошлого века. Та самая церковь, где служил настоятелем отец Павел Зверев. Здание вернули Русской Православной Церкви еще в 90-х, но оно в руинах, находиться внутри опасно для жизни — запросто может пришибить пластом штукатурки. А ремонтировать — это сотни миллионов рублей, деньги для здешних мест запредельные. Поэтому жизнь прихода сконцентрирована вокруг нового храма, построенного в 2005 году в честь Новомучеников и Исповедников Российских — небольшого, деревянного.
Протоиерей Антоний Волков — коренной москвич, профессиональный музыкант, скрипач. Окончил музыкальное училище при Московской консерватории (в народе оно называется Мерзляковским), несколько лет работал в оркестре театра «Новая опера». В середине 90-х годов переехал с женой и ребёнком в Нижегородскую область, поселился в деревне Богданово-Нижнее. Рукоположен во священника был в 2000 году. Отец Антоний при этом не бросил занятий музыкой — он создал культурное сообщество «Сад музыки», организует для местных жителей концерты классической музыки, приглашает высококлассных исполнителей и сам играет на скрипке и альте. Также на этих концертах играют его дочери — Даша, выпускница Нижегородской консерватории, на кларнете, Лиза, выпускница московской музыкальной школы, на флейте. По словам отца Антония, его деятельность по музыкальному просвещению органично дополняет его священническое служение, поскольку человеческая душа, открытая красоте, лучше открывается и Богу.
Я приехал сюда по приглашению его настоятеля, протоиерея Антония Волкова — на вечер памяти его предшественника, протоиерея Павла Зверева. В 2017 году, можно сказать, тройной юбилей — 200 лет с основания храма Казанской иконы Божией Матери, 150 лет с дня рождения отца Павла и 80 лет со дня его ареста. Отец Антоний вместе с неравнодушными местными жителями давно уже пытается восстановить историю своего предшественника, и в этом году дело сдвинулось с мертвой точки — правнук отца Павла, Константин Граждан, добился разрешения скопировать в областном архиве следственное дело своего прадеда. Поэтому на фотовыставке, открывшейся в районном краеведческом музее в праздник Крестовоздвижения, можно было увидеть не только старые семейные фотографии, но и наиболее знаковые страницы из дела.
Вера Александровна Граждан — внучка отца Павла Зверева. Она родилась в 1941 году, дедушки не застала и знала о нём только из рассказов родных. Но родные мало что ей говорили — боялись, что девочка где-нибудь сболтнёт про расстрелянного дедушку-священника, и всем станет плохо. Впрочем, всем и так было не очень хорошо. Мама Веры Александровны работала школьным учителем, и с подачи её коллег ученики травили «поповское отродье». Отцу её не давали продвижения по службе — неподходящие у него были родственники. Самой Вере Александровне, когда она была первоклассницей, дети, подстрекаемые взрослыми, изрезали пальто — всё из тех же высокоидейных соображений. И это ещё, что называется, легко отделались — всё могло быть гораздо хуже.
Дело по тем временам вполне обычное, даже заурядное. Однако история отца Павла (равно как и отца Вячеслава) зияет белыми пятнами. Не осталось писем, не осталось людей, знавших отца Павла (увы, пока те были живы, их воспоминания никто не записал). Все, что есть — это несколько документов и фотографий, чудом сохранившихся у внучки отца Павла, Веры Александровны Граждан (1941 года рождения). О своем дедушке она от родных мало что слышала — боялись люди в то время говорить о таком с детьми.
Мне кажется, этих безвестных сельских батюшек, уничтоженных в годы репрессий, может быть на порядок больше, чем тех, чья жизнь как на ладони. И то сказать: по оценкам историков, с 1918 по 1953 годы пострадало за веру около 130 тыс. человек, а канонизировано пока примерно полторы тысячи. Почему такой разрыв? В том числе и потому, что до наших дней о большинстве из них дошло чрезвычайно мало информации.
С отцом Павлом Зверевым точно так же. Документы на его канонизацию подать можно, и их обязательно подадут, но слишком многое неизвестно, слишком многое до сих пор скрыто в архивах, и потому быстрых результатов ждать не стоит. В то же время совершенно очевидно, что отец Павел пострадал именно за веру. Став в 1931 году настоятелем в Богородском, он прекрасно понимал, куда ветер дует. Причем ведь рисковал он не только своей жизнью, но и своих близких — а у него было пятеро детей, внуки… Но до последнего своего дня на свободе продолжал служить Христу. Не сложил с себя сан (а такое тогда случалось), не убежал на другой конец страны (что тоже в те годы бывало). Нет, спокойно, без экзальтации, оставался на своем месте, на своем посту.
Первые записи о существовании села Богородское датируются 1618 годом (тогда оно называлось Коткишево, а нынешнее название обрело только в XIX веке после постройки храма). Принадлежало оно до 30-х годов XIX века помещикам Собакиным, затем Собакины продали село Левашовым. Сейчас в Богородском живет около 600 человек. Жизнь здесь, вопреки расхожим столичным представлениям, вполне сносная. Зарплаты, конечно, значительно меньше, чем в городе, но люди не голодают, не мерзнут. Работа есть — на местной лесопилке, на фабрике про производству фанеры, на турбазе. Многие жители работают вахтовым методом, строят дома в Нижегородской области, и не только там.
Внучка отца Павла, Вера Александровна, рассказывала мне семейное предание: дескать, когда отца Павла рукоположили во священный сан (а было это в 1893 году), архиерей в шутку сказал ему: слишком уж ты мягок, Павел Петрович, слишком добр. Соответствуй своей фамилии, будь зверем, прояви твердость. Вот он и проявил, 45 лет спустя. Обычное дело….Я иду по улице, ведущей к храму. Который вроде и есть, а вроде бы и нет. Сквозь разрывы туч просвечивает солнце. Будь на храме купола с крестами, сейчас бы они горели золотом. Может, когда-нибудь?
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
0
Не плохо у НИЩИХ РОССИЯН выпрашивать последние гроши для политических мздоимцев.
- ↓
