Прихожане не должны содержать свой храм

Должны ли прихожане содержать свой храм, а Церковь – встречать людей как дорогих гостей, и есть ли смысл говорить о долге, когда есть любовь – размышляет протоиерей Федор Бородин.

Люди приходят в Церковь за любовью

– Сейчас в сети часто можно встретить высказывания, что Церковь должна людям, прихожане должны Церкви. Что вы думаете об этом?
– У Церкви на земле есть цель – быть местом, где происходит встреча человека с Богом. И все в ней должно быть подчинено этой цели. Ведь у Церкви есть Хозяин, Который пригласил людей в гости. А все, кто в Церкви трудится: и духовенство, и миряне – служат там для того, чтобы всем гостям было хорошо. Но мы, служители Церкви, часто об этом забываем и нам начинает казаться, что люди приходят к нам.
Иногда и сами люди забывают, что они приходят ко Христу, а не к нам. Но мы сами должны все время возвращать их в реальность и не забывать о том, какова же наша роль на самом деле. А все остальное должно служить этой главной цели. Это надо понимать и об этом заботиться.
Все наше строительство храмов, украшение их – не ради самого украшения, а ради того, чтобы человек почувствовал Небо на земле, почувствовал райскую красоту. Наше пение, наша проповедь, любые наши миссионерские мероприятия, наши вероучительные курсы, воскресные школы служат этой цели. И как только мы об этом забываем, все перестает работать.
Если хор поет, чтобы спеть красиво для себя, для эстетического наслаждения, а не чтобы рассказать о Господе, то пение перестает рождать в душах людей молитву. Если миссионер, проповедник начинает рассказывать, потеряв любовь к людям и забывая о том, что он только слуга, если он не молится о том, чтобы Бог дал ему слово, то его проповедь тоже перестает работать.
Если церковный человек начинает тщеславиться тем, как он служил Господу, то все перестает работать.
– Что значит «перестает работать»?
– Перестает работать – значит, никого не приводит ко Христу. А если люди пришли в Церковь и почувствовали, что она дает им самое главное, что у них есть, они потом остаются и начинают помогать ей. Если человек почувствовал в приходе любовь, внимание, его никаким арканом из этого прихода не вытащишь. Потому что любви так мало вокруг нас, а если мы, христиане, ее еще не являем, то где ее вообще искать?
Помню, пришла к нам в храм невоцерковленная женщина из спального района и говорит: «У нас рядом с домом есть храм, но мне туда не хочется ходить». «Почему?» – спрашиваю. В ответ слышу: «Я туда пришла, меня батюшка очень сильно отругал. Отругал справедливо. Меня действительно есть за что ругать. Но мы приходим к вам за любовью, а потом уже за всем остальным». Я запомнил эти слова: «Мы приходим к вам за любовью», потому что людям ее не хватает. Часто нет любви в семьях, в наше время она разрушена у самых близких людей. Люди приходят потому, что они ее жаждут.
И их встреча с Богом часто происходит через соприкосновение с настоящей христианской любовью. Если этого соприкосновения, этого опыта человек не чувствует (а обмануть здесь невозможно), не ощущает преображающей, небесной любви, то значит, я, как труженик Церкви, что-то так неправильно сделал, я загородил от человека эту любовь Отца Небесного. Я говорю в том числе и о себе лично, как священник я тоже совершал подобные ошибки, и мне страшно от этого.
– Но разве человек не может прийти к Богу, в Церковь вопреки людям?
– Конечно, Господь может действовать по-разному. Он не зависит от нас. Но есть известные слова: «У Господа нет на земле других рук, кроме наших»… Здесь – некоторое преувеличение. Но есть и существенная правда для нас.
В наших действиях, в наших словах, в нашем взгляде, в нашей улыбке человек должен почувствовать Божий взгляд на себя. Вот он из этого дикого, страшного мира, весь израненный грехом, измученный, истерзанный обстоятельствами жизни, внутренними болезнями, внешними нападками, какими-то проблемами пришел. И если он почувствует, что здесь есть эта любовь, то он будет исцелен от своих грехов. Если, конечно, у него будет ответное желание. Такой человек затем с радостью будет включаться и в большие, и малые дела Церкви.
У нас в WhatsApp есть приходская группа, в которой мы делаем разные объявления: «Братья и сестры, нам нужно помочь убрать кухню, или помочь в воскресной школе, или приготовить храм к приближающемуся празднику». Всегда приходит много народу. Люди отпрашиваются с работы, меняются с коллегами. Это нужно храму, но они понимают, что это нужно и им самим, им радостно служить родному приходу.
Служение другим каждому приносит радость, потому что оно возводит людей ко Христу. Христос говорит: «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мф. 10:45). Христос служит нам. В Священном Писании и ангелов называют служебными духами. И если человек хочет быть похожим на Бога и подобно Богу хочет быть блаженным, а блаженство – это высшее счастье, то он должен служить.
Апостол Павел передает слова Христа: «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян. 20:35). Я для себя перевожу это в том числе так, что счастливее служить, чем принимать служение других.

Никто никому не должен, когда храм стал своим

– Сегодня много говорят о том, что прихожане должны содержать приход, а вы как считаете?
– Да, должны, потому что настоятелю, приходскому совету больше негде взять денег, если надо починить крышу, побелить стены, оплатить хор, коммунальные платежи.
Но это бесполезно требовать, пока человек не полюбил храм, как свою небесную, духовную родину. Если же он поймет, что это окошечко туда, в Царствие Божие для него лично, то и деньгами поможет, потому что это свое. Мы же платим квартплату за свою квартиру и совершенно спокойно к этому относимся. Точно так же, когда храм становится своим, тогда, по мере сил, каждый будет стараться участвовать в его жизни.
И тогда отпадет сама система взаимоотношений, когда ты должен и тебе должны в ответ. Подобные разговоры становятся не очень уместными. Если муж и жена друг друга любят по-настоящему, то они не выясняют, кто что должен делать. Само собой, каждый делает то, что может, и старается порадовать, облегчить жизнь своему любимому супругу. Для мужа большая радость встать пораньше и почистить картошку, чтобы жена, которая устала безумно от бессонной ночи с детьми, открыла холодильник, а ей осталось только поставить картошку на плиту. И он не будет говорить: «Это твоя обязанность, почему я за тебя должен это делать». Такая помощь приносит ему радость.
– Если человек сначала вроде бы начал становиться частью прихода, а потом что-то пошло не так, он обиделся и перестал ходить в этот храм?
– Любому настоятелю надо привыкать к тому, что люди свободны. И если он не выполняет своих обязанностей, то прихожане могут уйти…
Помню, когда я учился в семинарии, меня потряс рассказ отца Николая Соколова. Он приехал к нам в семинарию и рассказывал о первой воскресной школе, которую они открыли тогда в Москве в начале 90-х. Отец Николай поведал о том, как он пришел к детям и начал им рассказывать о чуде хождения Петра ко Христу по воде.
Ребенок встает и задает вопрос: «Батюшка, а вы так можете?» Он отвечает: «Нет, не могу». – «А почему вы так не можете?» – «Я же не святой», – отвечает священник. Следующий детский вопрос: «А почему вы не святой?» «Стою я, обличенный ребенком, а сказать-то мне нечего», – уже нам сказал отец Николай.
Этот случай показывает, какая перед нами, священниками, планка…
Связь между тем, формально ли трудится священник, и содержанием прихода сейчас становится все более очевидной. В советское время не было контакта с верующими, не было никаких мероприятий, и священника никто не видел вне храма: приехал, облачился, рассказал проповедь, отслужил, накрыл епитрахилью. Так просто спрятаться за четким внешним исполнением своих обязанностей. Главное – вовремя приходить, ни с кем не ссориться. Народу так много, храмов так мало, что священник не чувствует зависимости от прихожан.
Сейчас в Москве почти 500 храмов. Если ты не умеешь человека принимать сердцем, а это любой священник должен уметь, если ты обижаешься, а вот этого священник должен не уметь делать вообще, если у тебя нет навыков общения с другими людьми: смиренного, настоящего, христианского, то ты и останешься один. Все уйдут в другой храм.Огромные храмы забрали в 1930-е годы обновленцы, и они стояли пустые. А маленькие храмы на окраинах городов, где служили так называемые тихоновцы – верные члены Русской Православной Церкви, были набиты битком.
Люди-то идут за любовью, за благодатью. Если ее нет, опять мы к этому возвращаемся, человек придет раз, второй, третий, а зачем ему в пятый раз приходить в этот храм? Он пойдет туда, где будет ее чувствовать.

Не так много людей, которых Церковь действительно обидела

– Бывает, что люди обижаются настолько, что совсем уходят из Церкви – что тогда делать священнику?
– Если человек пришел ко Христу, любит Христа, то ничто не может встать между ним и Христом. Я знаю не так много людей, которых Церковь действительно обидела. Может, я, как священник, когда-то обидел, хотя старался этого не делать. Но максимум, что человек сделал, – перешел в другой приход.
Разрушить свою связь со Христом из-за того, что священник себя некорректно ведет, по-настоящему любящий человек не сможет. Он не станет этого делать.Поливать помоями Церковь не будет из-за этого. Если это случилось, то решение о разрыве с Церковью принимается в глубине человеческого сердца, а остальное используется только как повод.
В Церкви есть такое чудо – человек замечает то, на что он настроен. Если ты ищешь святости, подвижничества, настоящего духовничества, жизни во Христе, ты обязательно найдешь людей, которые тебе в этом будут помогать. Круг твоих знакомых будет именно такой. И это не какой-то фокус зрения, а именно чудо, я на этом настаиваю, потому что ты сам таинственным образом собираешь вокруг себя ту реальность Церкви, которую жаждет твое сердце, на которую нацелен твой ум.
Церковь можно сравнить с многоэтажным зданием, где есть верхние этажи, близкие к небу, а есть подвалы, трубопроводы. И ты сам выбираешь, где ты живешь. И если ты выбираешь людей, искренне стремящихся к Богу, то такие люди рано или поздно будут окружать тебя.
– Знаю историю, когда человек, искренне искавший веру, встречу со Христом, встретился у нас с таким отношением, ушел в католичество, в конце концов принял монашество там. Как получается, что человек продолжает искать Бога, любовь, но уже не в православии?
– Каждый из нас, особенно священнослужителей, очень страшно ответит за каждого потерянного для Церкви человека, за каждого не встреченного, за каждого не отогретого, за каждого, на которого не хватило сил, широты сердца. Каждый из нас очень сильно виноват в этом. Лично мне страшно от этого.
И я могу сказать: да, беда в том, что русская интеллигенция имеет навык уходить в католичество, ассоциируя какие-то ошибки управления страной с православием.
Скажу очень неприятную вещь, но так и есть. У российских католиков я слышал термин «призыв Pussy Riot» – волна людей, которая пришла в российские католические храмы на фоне скандала с Pussy Riot. В основном это интеллигенция. Наверное, у организатора поступка этих девиц и была цель оторвать интеллигенцию от Церкви. К сожалению, частично она удалась.
Да, мы знаем, что часто у представителей интеллигенции есть дух противоречия, который они всегда несут с собой, даже войдя в Церковь. Противоречие любой системе, любому начальству. И ушедший из православия – это человек, который сам принял такое решение, ему нести за это ответственность. Но если я, как труженик Церкви, хоть чем-то соблазнил, Господь с меня спросит.
Дело в том, что интеллигенция России – настолько тонкое, сложное и внутренне противоречивое явление, что с ней надо очень хорошо уметь работать. И работать может только настоящий интеллигентный человек. Мы знаем таких священников в Москве, приходы которых составляет в основном интеллигенция.

Интеллигент передает ученикам свой взгляд на Церковь

– Как священник может отдельно работать с интеллигенцией?
– Мне кажется, что нужно просто создавать культурные центры. У нас в Москве есть замечательный католический культурный центр, называется «Покровские ворота». Православные проводят там свои встречи, мероприятия, презентации книг.
А у Православной Церкви даже в столице нет такого центра, где можно было бы провести в комфортной для интеллигентного человека обстановке презентацию своей книги.
– Почему так происходит?
– Мне кажется, что у нас неправильно структурированы миссионерские усилия – митрополия, епархия, благочиние, приход. Так должно быть, так логично, но в городах миссионерские усилия лучше было бы структурировать под целевую аудиторию.
Вот культурно-просветительский центр для технической интеллигенции, вот православный клуб для педагогического сообщества, вот здесь встречаются медицинские работники, вот здесь творческая интеллигенция, вот здесь пианист или композитор встречается с музыкантами, а здесь – клуб студентов.
Для современного русского интеллигента чрезмерное значение имеет, как ему подан материал, и среда, в которой он подан. Это немощь, но ее надо учитывать.Интеллигент имеет очень большое влияние, для многих он – учитель, который свои взгляды на Церковь транслирует ученикам. И если он от Церкви отвернулся или не принимает ее, то это отравляет души учеников.
Повторяю, с интеллигенцией надо работать. Надо выделять тех священников, у которых это получается. Бывает, что священник очень прост в общении, но, тем не менее, он окружен интеллигенцией из прихожан. В каком-то смысле здесь должно быть созвучие. И оно не всегда прямолинейно.

Но и то, что, допустим, офицеры будут внимательнее слушать священника – бывшего офицера – это очевидно. Художники будут разговаривать с профессиональным художником, и те же самые слова, которые от другого священника пролетят мимо ушей, отзовутся в их умах и сердцах.
И вот если говорить о том, что Церковь должна, мне кажется, что сейчас пришло такое время, когда надо создавать культурно-просветительские центры под целевую аудиторию.
Человек, который услышит ответы на волнующие его острые вопросы от проповедника, который вызывает доверие, потом найдет дорогу к своему храму.