Размышления об одной книге
Попалась мне тут в руки тетрадка. Исписанная мелким почерком. Оказалось — дневник девчонки, Анечка ее зовут. В детстве же многие из нас писали, кто день, кто год или больше, подобные штуки. Когда не с кем поговорить или когда не можешь все своё взросление обсудить с окружающими.
Анюта начала писать за несколько недель до своего 12-летия. Подробно, почти каждый день описывала свою внешнюю бытовую жизнь и окружающих. Про маму и папу и сестру и одноклассников. В виду жизненных обстоятельств она с семьёй оказалась на некоторое время в пространстве, где в близкой доступности были, кроме семьи, ещё пара с ребёнком и врач-дантист. Им пришлось жить всем вместе, деля общий туалет, ванну и кухню — коммуналка.
Большую часть этих тетрадок занимают внутренние мысли Ани: ее тревоги, обиды, радости, разочарования. Она подробно описывает за что и почему не любит маму, как она от неё страдает, от ее непонимания и постоянных попреков. Детально даны отношения с папой, которого, не смотря ни на что любит и уважает, впрочем как и маму. Два года почти ежедневных полноценных отчетов.
Анечка писала для себя, даже никогда не предполагая, что кто-то ещё прочтёт ее записи. Своим родным и соседям она лишь изредка зачитывала маленькие общие кусочки.
Ещё бы, ведь она там пишет о своём взрослении, взрослении девочки, с точными анатомическими характеристиками, как она ждала этого и как переживала, об изменении в ее женском организме — первая менструация и как с этим быть.
Пишет про свои отношения с мальчиком, очень тщательно и детально, как они это переживали, как обо всем с ним разговаривали, как целовались на чердаке, как искали близости, как их родители на это реагировали.
Местами такое вполне скучное чтиво, обыденное, известное.
Тетрадка прерывается на дате в начале августа, Анечке к тому моменту уже пятнадцать. Больше двух лет такое подробное описание своей внутренней жизни и жизни внешней и окружающих с объемными портретами.
В конце тетрадки приведены воспоминания тех, кто видел и знал Анюту до или в последние полгода.
Скудные, но ясные и всеобъемлющие описания со стороны этой девочки в лагере.
4 августа 1944 их убежище раскрыли: арест, разъединение, спецрейс до Освенцима. Выжил только папа, умер в начале 1980-х.
Анюта со старшей сестрой Марго скончались от тифа за неделю до освобождения лагеря.
Да, их конец я знала заранее — прочла биографии. Да и по времени, их ровесники давно уже умерли. Такое скучное, обыденное описание жизни, ни чем выдающимся и литературным не отличающееся, просто дневник подростка. Правда, жизни два года в убежище, где нельзя было шторку открыть, не то что окно или выйти на улицу. Ее переживания смешны и наивны — и настоящи.
От этого ещё страшнее при мысли от том, что же они пережили за те полгода с момента раскрытий до смерти. Внешне — я знаю, что там было: убийства многотысячные, издевательства и изнасилования бесконечные, страшный голод и жажда, непомерные работы, грязь беспросветная и антисанитария полная.
Те, немногие, дополнения в конце дневника лишь ещё больше усиливают масштаб, сфокусированный на биографии восьми человек.
Что было с ними — подобными им миллионами — я прочла в книгах Кертеша, Визеля, Боровского, Ка-Цетника, Никулина.
Но вот Анечка — одна из миллионов оставила по себе нечто скучно-читаемое местами…
Ее звали Анна Франк.
Анюта начала писать за несколько недель до своего 12-летия. Подробно, почти каждый день описывала свою внешнюю бытовую жизнь и окружающих. Про маму и папу и сестру и одноклассников. В виду жизненных обстоятельств она с семьёй оказалась на некоторое время в пространстве, где в близкой доступности были, кроме семьи, ещё пара с ребёнком и врач-дантист. Им пришлось жить всем вместе, деля общий туалет, ванну и кухню — коммуналка.
Большую часть этих тетрадок занимают внутренние мысли Ани: ее тревоги, обиды, радости, разочарования. Она подробно описывает за что и почему не любит маму, как она от неё страдает, от ее непонимания и постоянных попреков. Детально даны отношения с папой, которого, не смотря ни на что любит и уважает, впрочем как и маму. Два года почти ежедневных полноценных отчетов.
Анечка писала для себя, даже никогда не предполагая, что кто-то ещё прочтёт ее записи. Своим родным и соседям она лишь изредка зачитывала маленькие общие кусочки.
Ещё бы, ведь она там пишет о своём взрослении, взрослении девочки, с точными анатомическими характеристиками, как она ждала этого и как переживала, об изменении в ее женском организме — первая менструация и как с этим быть.
Пишет про свои отношения с мальчиком, очень тщательно и детально, как они это переживали, как обо всем с ним разговаривали, как целовались на чердаке, как искали близости, как их родители на это реагировали.
Местами такое вполне скучное чтиво, обыденное, известное.
Тетрадка прерывается на дате в начале августа, Анечке к тому моменту уже пятнадцать. Больше двух лет такое подробное описание своей внутренней жизни и жизни внешней и окружающих с объемными портретами.
В конце тетрадки приведены воспоминания тех, кто видел и знал Анюту до или в последние полгода.
Скудные, но ясные и всеобъемлющие описания со стороны этой девочки в лагере.
4 августа 1944 их убежище раскрыли: арест, разъединение, спецрейс до Освенцима. Выжил только папа, умер в начале 1980-х.
Анюта со старшей сестрой Марго скончались от тифа за неделю до освобождения лагеря.
Да, их конец я знала заранее — прочла биографии. Да и по времени, их ровесники давно уже умерли. Такое скучное, обыденное описание жизни, ни чем выдающимся и литературным не отличающееся, просто дневник подростка. Правда, жизни два года в убежище, где нельзя было шторку открыть, не то что окно или выйти на улицу. Ее переживания смешны и наивны — и настоящи.
От этого ещё страшнее при мысли от том, что же они пережили за те полгода с момента раскрытий до смерти. Внешне — я знаю, что там было: убийства многотысячные, издевательства и изнасилования бесконечные, страшный голод и жажда, непомерные работы, грязь беспросветная и антисанитария полная.
Те, немногие, дополнения в конце дневника лишь ещё больше усиливают масштаб, сфокусированный на биографии восьми человек.
Что было с ними — подобными им миллионами — я прочла в книгах Кертеша, Визеля, Боровского, Ка-Цетника, Никулина.
Но вот Анечка — одна из миллионов оставила по себе нечто скучно-читаемое местами…
Ее звали Анна Франк.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
