Мы мешаем Богу, а он нам - помогает
Как много вокруг замечательных людей! Например, наш родительский комитет третьего «А» класса. Частенько мы собираемся у меня на кухне за чашкой чая. Из школы к нам зайти удобно, просто один шаг. Вот и пользуемся: нужно обсудить, к примеру, что дарить учителям на Новый год, – ко мне. И так по всем вопросам.
Обсуждения перерастают в посиделки, которые мне лично очень нравятся. Не думайте, что мы сплетничаем, мы общаемся и иногда даже говорим о смысле жизни, о Боге, о Церкви.
Мы называем друг друга «девчонки», хотя компания у нас подобралась разношерстная и разновозрастная. Кто-то обзавелся любимым чадом – ныне учеником третьего «А» – в девятнадцать лет, кто-то – почти в сорок и уже не в первый раз, а есть одна мама, которая родила в сорок девять.
К сожалению, только двое из нас, а точнее две семьи, ходят в церковь по-настоящему, исповедуются и причащаются. Крещеные все, даже Инна, самая старшая из нас, ей уже пятьдесят восемь, покрестилась она в год тысячелетия крещения Руси. Тогда многие крестились. Но у Инны дальше дело не пошло. «Священники, посмотри, какие! Мне не нужны посредники», – говорит теперь Инна. Приблизительно так же говорят и все остальные: «Бог у меня в душе».
Когда у Иры, мамы Светочки, в возрасте тридцати шести лет умер муж, она воцерковилась, став в нашей компании третьим церковным человеком. С неофитским рвением она рассказывала всем о помощи батюшки, который вытащил ее со дна отчаяния, о живительных Таинствах Церкви и силе Божией благодати. Все сочувственно кивали, жалко ее, ведь потеряла мужа…
И все-таки какое-то движение в сторону Церкви среди наших девчонок было. В затруднительных случаях они стали ходить в храм и подавать записки, двух самых близких подружек моей дочери отпускали с нами к Причастию. Девчонки наши – такие хорошие, чуткие, страдающие, любящие – должны были рано или поздно, как я надеялась, найти дорогу к храму.
И вдруг вмешалось непредвиденное обстоятельство.
На родительском собрании в конце третьего класса нам предстояло выбрать, по какому модулю ОРКСЭ будут учиться наши дети. Для тех, кто не знает, ОРКСЭ – аббревиатура, обозначающая предмет «Основы религиозных культур и светской этики», в который входит в том числе модуль «Основы православной культуры». Этот курс как факультатив, а не основной предмет, дети проходят весь четвертый класс.
Мы заранее договорились, что наши дети пойдут учиться по православной программе. Все, кроме Инны. Она сомневалась, не забьют ли голову ее любимому сыночку Степе «поповским дурманом». Я Инну не осуждала. Она рассказывала, как поступил с ней священник, который ее крестил. После такого трудно было не потерять начатки хрупкой веры. И мое робкое «священники тоже люди» мгновенно разбилось о ее категоричное: «Тогда зачем они нужны?»
На родительском собрании начались дебаты, чуть не доведшие до огорчения замечательную нашу учительницу Юлию Сергеевну. Родители настойчиво требовали от нее сказать, какой модуль возьмет она сама.
– Мы хотим, чтобы дети пошли к вам, независимо от модуля.
– Поймите, нам не разрешают ничего говорить, чтобы это не было воспринято как давление на родителей. Тем более, я еще не решила, – отбивалась Юлия Сергеевна от особо настырных родителей.
В этот момент открылась дверь и в класс без стука вошел человек, он уверенно прошел к доске и строго оглядел присутствующих. Все замолчали. Мужчина был одет в застегнутый на все пуговицы коричневый френч. Черные с небольшой проседью волосы и такая же борода аккуратно подстрижены.
– Меня зовут Андрей Викторович Клёшин (имя изменено. – Примеч. авт.), – представился он, не поздоровавшись. – Я катехизатор Русской Православной Церкви. По статистике вы все православные, а по жизни – безбожники и безобразники. Мало того, что сами не знаете ничего о церкви и туда не ходите, еще и детей своих не учите!
Он сделал многозначительную паузу и поднял палец.
– Теперь есть модуль в школе. Этот модуль введен для таких, как вы, которые ничего не понимают! Чтобы хоть дети ваши что-то узнали. Может, они вам потом расскажут. Не вы будете их воспитывать, а они вас. Хе-хе…
Собственная шутка, как видно, ему очень нравилась.
– И смотрите, если на вас тут будут оказывать давление, – катехизатор бросил многозначительный взгляд на учительницу, – чтобы вы не выбирали «Основы православной культуры», я сейчас напишу на доске свой телефон, звоните и сообщайте. И еще я раздам вам листовки с пояснением, почему вы должны выбрать «Основы православной культуры». Там тоже…
Но договорить Андрею Викторовичу Клёшину не дали.
– Ты кто такой?! – крикнул молодой и горячий папа с последней парты. – Что мы еще тебе должны с твоей Церковью?!
И тихо, но так, что все услышали, добавил непечатное выражение. Класс зашумел, мамы начали возмущаться, недовольные – кто горячим папой, кто катехизатором. Понятно, что недовольные папой оказались в самом маленьком меньшинстве.
С выражением глубокого отвращения на лице катехизатор Клёшин громогласно произнес, перекрывая шум:
– Вот листовки, ровно тридцать пять штук, на каждого ребенка!
– Да утрись ты своими листовками, – сказал в сердцах все тот же папа.
Что тут началось! А Клёшин достал блокнот и записал что-то в него карандашом.
– Смотри, берет «на карандаш», – язвительно сказала сидящая рядом Инна.
– Понятно, третий «А», понятно, – тоном, не предвещающим ничего доброго, произнес катехизатор.
После чего он гордо покинул класс.
Юлия Сергеевна всплеснула руками и сказала своим негромким учительским голосом так, что все замолчали:
– Вы не понимаете, как вы меня подводите, с нас ведь спрашивают.
– Понятно, – громко подвела итог Инна. – Добровольно-принудительное православие.
– А я, может, в буддизм хочу! – вальяжно подхватила одна мама, совсем молодая, с сережкой в носу. – Почему именно православие, а?!
Девчонки наши, родительский комитет, само собой, принимали самое горячее участие в обсуждении. Сколько нелестных эпитетов в адрес Церкви и духовенства пришлось услышать, сердце кровью обливалось. Я оглянулась на Машу, еще одну церковную маму, она молчала, съежившись за партой – видны были только огромные глаза, полные ужаса. Неофитка Ира, слава Богу, не смогла прийти на собрание.
Когда шум немного утих, я все-таки не выдержала.
– Вы учебник видели? – говорю. – Там чисто историко-культурологический подход. Никто никого не обращает в православие, просто дают информацию. Все-таки, это тысяча лет нашей истории.
– Не нужно нам твое православие! Отстань, – отмахнулась одна из наших девчонок, многодетная Оля, мать четверых детей, которая вместе со всеми пила чай у меня на кухне под иконами и совсем недавно говорила, что хочет поехать с нами к чудотворному Кресту в Годеново.
После посещения катехизатора в третьем классе «А» заявления на обучение по модулю «Основы православной культуры» подали три человека. Из тридцати пяти.
Какое-то время девчонки ко мне не приходили, у всех остался неприятный осадок от случившегося. Как будто черная кошка в лице катехизатора Клёшина пробежала между нами.
Недели через две, оказавшись в школе, я встретила учительницу Юлию Сергеевну.
– Я так переживала, – с чувством проговорила она. – Что тогда не защитила наше православие. Человек тот, конечно, был не очень приятный, но ведь это только человек, а люди везде разные. Я не так много знаю и не могу себя назвать прямо-таки воцерковленной, но я решила взять православный модуль, тем более, я закончила специальные курсы и имею на это право. Буду все лето готовиться! Хочу детям нашим рассказать о нашем православии.
– Да, – подумала я, – сколько же у нас замечательных людей!
А еще дней через десять мы с девчонками вновь собрались на моей кухне под иконами, чтобы обсудить закупку учебников и тетрадей на следующий год. Невзначай разговор зашел об ОРКСЭ.
– Вы знаете, что Юлия Сергеевна будет преподавать «Основы православной культуры»? – радостно спросила потерявшая мужа и воцерковившаяся тогда Ира.
– Знаем-знаем. Мы уже записались, – ответила многодетная Оля, та самая, что на собрании сказала мне: «Отстань со своим православием». – Мы же не против православия! Но вот чтобы так, как тот тип, «вперед и с песней» – не надо этого, а?
Обсуждения перерастают в посиделки, которые мне лично очень нравятся. Не думайте, что мы сплетничаем, мы общаемся и иногда даже говорим о смысле жизни, о Боге, о Церкви.
Мы называем друг друга «девчонки», хотя компания у нас подобралась разношерстная и разновозрастная. Кто-то обзавелся любимым чадом – ныне учеником третьего «А» – в девятнадцать лет, кто-то – почти в сорок и уже не в первый раз, а есть одна мама, которая родила в сорок девять.
К сожалению, только двое из нас, а точнее две семьи, ходят в церковь по-настоящему, исповедуются и причащаются. Крещеные все, даже Инна, самая старшая из нас, ей уже пятьдесят восемь, покрестилась она в год тысячелетия крещения Руси. Тогда многие крестились. Но у Инны дальше дело не пошло. «Священники, посмотри, какие! Мне не нужны посредники», – говорит теперь Инна. Приблизительно так же говорят и все остальные: «Бог у меня в душе».
Когда у Иры, мамы Светочки, в возрасте тридцати шести лет умер муж, она воцерковилась, став в нашей компании третьим церковным человеком. С неофитским рвением она рассказывала всем о помощи батюшки, который вытащил ее со дна отчаяния, о живительных Таинствах Церкви и силе Божией благодати. Все сочувственно кивали, жалко ее, ведь потеряла мужа…
И все-таки какое-то движение в сторону Церкви среди наших девчонок было. В затруднительных случаях они стали ходить в храм и подавать записки, двух самых близких подружек моей дочери отпускали с нами к Причастию. Девчонки наши – такие хорошие, чуткие, страдающие, любящие – должны были рано или поздно, как я надеялась, найти дорогу к храму.
И вдруг вмешалось непредвиденное обстоятельство.
На родительском собрании в конце третьего класса нам предстояло выбрать, по какому модулю ОРКСЭ будут учиться наши дети. Для тех, кто не знает, ОРКСЭ – аббревиатура, обозначающая предмет «Основы религиозных культур и светской этики», в который входит в том числе модуль «Основы православной культуры». Этот курс как факультатив, а не основной предмет, дети проходят весь четвертый класс.
Мы заранее договорились, что наши дети пойдут учиться по православной программе. Все, кроме Инны. Она сомневалась, не забьют ли голову ее любимому сыночку Степе «поповским дурманом». Я Инну не осуждала. Она рассказывала, как поступил с ней священник, который ее крестил. После такого трудно было не потерять начатки хрупкой веры. И мое робкое «священники тоже люди» мгновенно разбилось о ее категоричное: «Тогда зачем они нужны?»
На родительском собрании начались дебаты, чуть не доведшие до огорчения замечательную нашу учительницу Юлию Сергеевну. Родители настойчиво требовали от нее сказать, какой модуль возьмет она сама.
– Мы хотим, чтобы дети пошли к вам, независимо от модуля.
– Поймите, нам не разрешают ничего говорить, чтобы это не было воспринято как давление на родителей. Тем более, я еще не решила, – отбивалась Юлия Сергеевна от особо настырных родителей.
В этот момент открылась дверь и в класс без стука вошел человек, он уверенно прошел к доске и строго оглядел присутствующих. Все замолчали. Мужчина был одет в застегнутый на все пуговицы коричневый френч. Черные с небольшой проседью волосы и такая же борода аккуратно подстрижены.
– Меня зовут Андрей Викторович Клёшин (имя изменено. – Примеч. авт.), – представился он, не поздоровавшись. – Я катехизатор Русской Православной Церкви. По статистике вы все православные, а по жизни – безбожники и безобразники. Мало того, что сами не знаете ничего о церкви и туда не ходите, еще и детей своих не учите!
Он сделал многозначительную паузу и поднял палец.
– Теперь есть модуль в школе. Этот модуль введен для таких, как вы, которые ничего не понимают! Чтобы хоть дети ваши что-то узнали. Может, они вам потом расскажут. Не вы будете их воспитывать, а они вас. Хе-хе…
Собственная шутка, как видно, ему очень нравилась.
– И смотрите, если на вас тут будут оказывать давление, – катехизатор бросил многозначительный взгляд на учительницу, – чтобы вы не выбирали «Основы православной культуры», я сейчас напишу на доске свой телефон, звоните и сообщайте. И еще я раздам вам листовки с пояснением, почему вы должны выбрать «Основы православной культуры». Там тоже…
Но договорить Андрею Викторовичу Клёшину не дали.
– Ты кто такой?! – крикнул молодой и горячий папа с последней парты. – Что мы еще тебе должны с твоей Церковью?!
И тихо, но так, что все услышали, добавил непечатное выражение. Класс зашумел, мамы начали возмущаться, недовольные – кто горячим папой, кто катехизатором. Понятно, что недовольные папой оказались в самом маленьком меньшинстве.
С выражением глубокого отвращения на лице катехизатор Клёшин громогласно произнес, перекрывая шум:
– Вот листовки, ровно тридцать пять штук, на каждого ребенка!
– Да утрись ты своими листовками, – сказал в сердцах все тот же папа.
Что тут началось! А Клёшин достал блокнот и записал что-то в него карандашом.
– Смотри, берет «на карандаш», – язвительно сказала сидящая рядом Инна.
– Понятно, третий «А», понятно, – тоном, не предвещающим ничего доброго, произнес катехизатор.
После чего он гордо покинул класс.
Юлия Сергеевна всплеснула руками и сказала своим негромким учительским голосом так, что все замолчали:
– Вы не понимаете, как вы меня подводите, с нас ведь спрашивают.
– Понятно, – громко подвела итог Инна. – Добровольно-принудительное православие.
– А я, может, в буддизм хочу! – вальяжно подхватила одна мама, совсем молодая, с сережкой в носу. – Почему именно православие, а?!
Девчонки наши, родительский комитет, само собой, принимали самое горячее участие в обсуждении. Сколько нелестных эпитетов в адрес Церкви и духовенства пришлось услышать, сердце кровью обливалось. Я оглянулась на Машу, еще одну церковную маму, она молчала, съежившись за партой – видны были только огромные глаза, полные ужаса. Неофитка Ира, слава Богу, не смогла прийти на собрание.
Когда шум немного утих, я все-таки не выдержала.
– Вы учебник видели? – говорю. – Там чисто историко-культурологический подход. Никто никого не обращает в православие, просто дают информацию. Все-таки, это тысяча лет нашей истории.
– Не нужно нам твое православие! Отстань, – отмахнулась одна из наших девчонок, многодетная Оля, мать четверых детей, которая вместе со всеми пила чай у меня на кухне под иконами и совсем недавно говорила, что хочет поехать с нами к чудотворному Кресту в Годеново.
После посещения катехизатора в третьем классе «А» заявления на обучение по модулю «Основы православной культуры» подали три человека. Из тридцати пяти.
Какое-то время девчонки ко мне не приходили, у всех остался неприятный осадок от случившегося. Как будто черная кошка в лице катехизатора Клёшина пробежала между нами.
Недели через две, оказавшись в школе, я встретила учительницу Юлию Сергеевну.
– Я так переживала, – с чувством проговорила она. – Что тогда не защитила наше православие. Человек тот, конечно, был не очень приятный, но ведь это только человек, а люди везде разные. Я не так много знаю и не могу себя назвать прямо-таки воцерковленной, но я решила взять православный модуль, тем более, я закончила специальные курсы и имею на это право. Буду все лето готовиться! Хочу детям нашим рассказать о нашем православии.
– Да, – подумала я, – сколько же у нас замечательных людей!
А еще дней через десять мы с девчонками вновь собрались на моей кухне под иконами, чтобы обсудить закупку учебников и тетрадей на следующий год. Невзначай разговор зашел об ОРКСЭ.
– Вы знаете, что Юлия Сергеевна будет преподавать «Основы православной культуры»? – радостно спросила потерявшая мужа и воцерковившаяся тогда Ира.
– Знаем-знаем. Мы уже записались, – ответила многодетная Оля, та самая, что на собрании сказала мне: «Отстань со своим православием». – Мы же не против православия! Но вот чтобы так, как тот тип, «вперед и с песней» – не надо этого, а?
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
