Христианский Голливуд: хороший, плохой, злой

Я впервые познакомилась с Барбарой Николози в 1998 году. Тогда она состояла в секретной группе для христиан Голливуда, которая называлась InterMission. И секретность группы не была шуткой: заседания проводились тайно, имена участников никогда не публиковались и не обсуждались публично. Затем появилась Act One, и восемь лет спустя InterMission прекратила свое существование. Было много причин, но главной стал успех Act One и других христианских групп, которые показали, что христиане — это умные, мыслящие сценаристы и прекрасные рассказчики.

Что сегодня изменилось в Голливуде, как христиане участвуют в индустрии развлечений, и что ждет их дальше — рассказывает Барбара Николози.

Барбара Николози работает в Лос-Анджелесе уже более двадцати лет и, конечно, знает очень многое о христианстве в Голливуде. Она — основатель и почетный председатель Act One, Inc — некоммерческой организации, которая готовит христианских сценаристов и руководителей для Голливуда. Является сценаристом, продюсером и консультантом множества развлекательных мероприятий и медиа-проектов, в том числе стала автором сценария фильма «Страсти Христовы» и сериалов «Новая Жанна д’Арк» и «Спасите Грейс».
Николози — член Гильдии писателей Западной Америки, пишет сценарии также для кинокомпаний за пределами Голливуда. Ее последний проект — полнометражная экранизация мемуаров «Суровое милосердие» для Origin Entertainment. В конце 2016 года в Риме пройдут съемки фильма «Фатима» по ее сценарию. Также она адъюнкт-профессор в Honors College университета города Азуса, а в феврале 2017 года собирается получить степень доктора философии в английском университете Bath Spa University.

Вся эта «ерунда», которую ты так любишь

— Барбара, какое место сегодня занимают христиане в Голливуде?
— Когда я впервые приехала в Голливуд, никто не хотел брать проекты, хоть как-то связанные с религией. Бог здесь действительно «был мертв». Я начинала работать с отцом Бадом Кайзером на Paulist Productions, и однажды он мне сказал, что религия для кино убийственна. Мы разговаривали тогда о его фильме «Смешной ангел: День из жизни Дороти», над которым я работала. Я заикнулась о том, что в фильме мало духовности — это лента о Дороти как о социальном работнике. И он ответил, что духовность убьет этот фильм.
Впрочем, фильм все равно умер — в основном из-за очень плохого французского у Мартина Шина (смеется)… На самом деле мы потеряли сборы из-за полнометражки «Бивис и Баттхед уделывают Америку», которая вышла в те же выходные.
Изменил расстановку сил феномен таких лент, как «Страсти Христовы», «Хроники Нарнии» и «Властелин Колец» — они били все рекорды по кассовым сборам пять лет подряд. Тогда-то все и потянулись к религии. Повсюду стали говорить о том, как зрителям понравились «Страсти», и поэтому, вполне естественно, затем последовал всплеск слабых фильмов, сделанных совершенно без всякого уважения или реального понимания того, как нужно говорить в кино о вере. Это фильмы «Царство Небесное», «Книга Илая», «Ной», «Исход: Цари и боги». И последнее бедствие — «Бен Гур».
Помню, как ходила на презентацию «Константина» и знакомый публицист сказал мне: «Барбара, этот фильм должен тебе понравиться, в нем есть вся та ерунда, которую ты так любишь». И я подумала: «Вся та ерунда? О чем это он?»
А в фильме с Киану Ривзом всего было напичкано: и бесы, и планшетки для спиритических сеансов, и святая вода, и кресты, и ладан, и спиритизм… Они впихнули туда все, что, по их представлению, имело отношение к религии!
Поскольку все фильмы такого рода провалились, в Голливуде стали говорить, что успешное кино на религиозную тематику — случайность, и это просто феномен Мэла Гибсона. Но потом мы увидели рост евангельских проектов.


Кадр из фильма “Страсти Христовы”
Мир Евангелия начал вести партизанскую кинодеятельность, как вдруг это стало приносить прибыль. По сравнению с другими фильмами цифры, конечно, невелики, но студии начали с радостью распространять фильмы для христиан и зарабатывать свои несколько баксов в этом пространстве. Сегодня уже каждая студия имеет религиозный отдел, где работники ищут контент для этой рыночной ниши.

Люди не верят, что мы верим

Это и хорошо, и плохо. Хорошо — так как киноиндустрия говорит с людьми о вере, вместо того чтобы размышлять о нас в контексте «что-то не так в этом мире». Плохо — так как вера загнала нас в гетто, и если вы приносите действительно хороший проект, например, «Мария, мать Христа» или «Суровое милосердие», вам говорят: 1) «это слишком сложно для христиан; не нужно бросать им вызов», и 2) «вы можете удовлетворить аудиторию со значительно меньшими затратами, чем этот фильм будет стоить».
Мне часто приходилось выслушивать все это от руководителей студий. То есть, другими словами: «Почему мы должны тратить 40 миллионов на фильм про веру или нечто трансцендентное, когда можем выпустить его за два миллиона, но без звезд, без хорошего режиссера, без хорошего сценария, всего-то вставив несколько цитат из Библии. Выйдет милая мелодрама, которая принесет нам наши 30 миллионов…» Это невероятно вредно для Церкви, для искусства и для общества в целом, поскольку не позволяет воспринять всерьез действительно прекрасную и вдохновленную верой работу.
Также весьма печально, что христиане поняли, что можно заработать деньги на фильмах, сделав их объектом политических игр. Снять действительно жуткое кино, но назвать его «Бог не умер», а затем позвать верующих поддержать его на «шоу Голливуд». Некоторые пытаются найти политическую тему, вокруг которой может сплотиться христианская аудитория фильма, но не пытаются сделать что-то красивое.
А правда в том, что нам не нужен очередной митинг, нам нужен собственный опыт раскаяния, нам нужно привлекать людей, которые не верят, что мы верим.
— То есть теряется искусство и красота?
— Да, они перестают быть целью. И это весьма печально. Достоевский говорил, что красота спасет мир, но мы даже не стремимся к этому; мы стараемся только набрать очки в политической борьбе. Которую мы и так уже проиграли.
— Есть ли место фильмам массовым?
— Конечно. Но мы должны делать фильмы, которые говорят с различными группами людей на различных уровнях. Фланнери О’Коннор делала это мастерски. Даже если вы язычник, человеческие конфликты в ее историях заденут вас. Если вы христианин, можете воспринять всю полноту благодати. А если католик, сможете почувствовать и то, и другое, а также удовольствие от того, что она была одной из нас… Шутка!
Мы должны думать не о том, как сделать, чтобы люди чувствовали себя лучше, но о том, как нам стыдно, что мы не оправдали возложенных на нас надежд. Помню, как когда-то давно читала богословскую книгу, где были слова о том, что главная цель Литургии — воспитать в людях чувство величия и могущества Бога, а также привить им чувство собственной слабости и беспомощности. Если вы будете практиковать только первое, это сделает вас высокомерным, если только второе — вам захочется убить себя. Но если возьмете все в целом, вы будете следовать за Христом. Я думаю, то же самое касается историй, которые мы должны рассказывать.

Аудитория пресытилась блокбастерами

На мой взгляд, формула должна включать две вещи: красоте следует воссоединиться с нашими фундаментальными, определяющими убеждениями.
Есть некоторые темы, которые мы можем привлекать с особой силой и убежденностью, потому что они христианские. Я насчитала восемь. Первая принадлежит О’Коннор — «благодать проявляется всегда». Так, например, можно снять фильм, где появится нечто сверхъестественное, желающее завладеть людьми, подобно тому, как это делает дьявол, плоть и мир. Вы не сможете объяснить это с точки зрения «триумфа человеческого духа». Христианским это кино станет, если оно будет еще и красивым. Под красивым, согласно традиционной философии, я имею в виду гармоничное и лучезарное.
Другой пример и еще одна тема — это «радость и страдание неразрывно связаны между собой». Pixar выразил это в «Головоломке»: вы не можете иметь полноту радости, если также не примете страдание. Я чуть не упала со стула, когда увидела этот мультфильм! Не говоря уж о том, что представленная в мультике идея коробок памяти пересекается с идеей, выраженной в «Исповеди» Блаженного Августина.
Так что, как мне кажется, когда дело касается нашей сферы деятельности, это не только или даже, главным образом, не столько «ой, мы должны снимать кино по Библии и про святых». Нет, мы должны делать истории, которые, пускай чудаковатым, странным образом, но приносят в этот мир ценности нашей веры.


Кадр из мультфильма “Головоломка”
— Как обстоит дело с сакральным искусством? Есть ли место для него в кинотеатрах?
— Да, но здесь не должно быть банальщины. Нужен сильный перевес в сторону художественной стороны, в противовес повествовательно-развлекательной.
— Летние блокбастеры провалились в этом году. Чего им не хватало?
— Аудитория за последние пару лет пресытилась блокбастерами. Слава Богу. Это идет с 2012 года, а этим летом почти все блокбастеры были просто ужасны, за исключением «В поисках Дори» студии Pixar. Зрители, похоже, наконец-то устали от фильмов, где сплошной экшн и зрелищность.
В описании элементов трагедии Аристотеля зрелищность идет последним пунктом из шести. Сначала сюжет, затем персонаж, тема, дикция/диалог, музыка/тон и зрелищность. В Голливуде, начиная с «Челюстей», зрелищность была на первом месте, а потом уже характер и сюжет. Теперь же главное — о чем этот фильм и почему мне важно его посмотреть? Проблема в том, что истории сегодня одномоментны. А аудитории это не нужно.
Киноиндустрию спасет сюжет. Потому что большая часть денег в Голливуде иссякла, финансируются только глобальные кинопроекты. Многие десятилетия целевой аудиторией киноиндустрии был мужчина от 18 до 35, но хорошие, сильные, общечеловеческие темы обращены не только к этой аудитории. Проблема в том — и я с этим столкнулась, когда работала над докторской диссертацией, — что киноакадемия натаскивает рассказчиков историй для аудитории, не имеющей представления о том, что такое человеческая природа или человеческая история. За историю выдается все что угодно, а в конечном итоге за ней ничего не стоит.
Но люди жаждут историй, потому что, как отметил Аристотель, человеческая природа движима ими, и люди идут в кино, чтобы найти там что-то, чем они смогут напитаться. Но обычно, когда мы такими голодными приходим в кино, голодными и уходим, а иногда и вовсе с чувством отвращения. Так почему бы Церкви не вмешаться и не заполнить вакуум? Почему мы не учим людей, как делать истории? Вот что мы должны делать. Церковь должна помочь культуре.

То, что вы христианин, еще не делает вас интересным

— Что нового вы узнали о том, как научить людей рассказывать истории, после того как основали программу Act One?
— Я доцент в Honors College в университете города Азуса недалеко от Лос-Анджелеса и преподаю по программе Great Books, использующей сократический метод. И делаю это абсолютно умышленно. Еще со времен Act One я твердо уяснила, что недостаточно просто собрать христиан и научить их создавать истории. Им нужно более углубленное образование.
Мы даем молодым людям строгую письменную программу и заставляем их генерировать идеи с помощью Great Books (около 100-150 книг, которые считаются необходимой для прочтения литературой на Западе. — Прим. переводчика). Помогаем им осознать, что постмодернизм — это фрик, а люди в наше время совершенно потеряны.
Потом, когда у студентов уже будет прочный фундамент, выявляем среди них хороших писателей и работаем с ними, обучая основам построения рассказа. Этим летом у меня был интенсив с девятью писателями, трое из которых были нашими студентами — у них есть талант и они умело его используют.
Интересные истории рождаются у интересных людей. Тот факт, что вы христианин, еще не делает вас интересным. Вы должны быть не только христианином, но и думающим человеком.
Поэтому когда мы говорим, что Церковь должна решить проблему с дефицитом историй, это не означает, что можно быстро все исправить.
— Что нужно сегодня творческому человеку и христианину, чтобы добиться успеха?
— То же, что и любому другому. Когда Фланнери О’Коннор спросили, почему она пишет книги, ответ был таким: «Потому что у меня это хорошо получается». Вопрос в том, талантливы ли вы.
Теперь любой может быть художником — говорит Джозеф Пипер, имея в виду, что все мы должны культивировать в себе то, что позволит нам творить и акцентироваться на деталях. Но люди, которые предназначены быть профессиональными художниками и созидать культуру, должны быть еще и талантливы. Ты можешь любить то, чем занимаешься, и не быть при этом талантливым. Но тогда, возможно, твое предназначение — поддерживать творческих людей и помогать им. Нам это нужно.
Благочестивая пропаганда — это не ответВо-вторых, нужно иметь хорошую подготовку. Опять же, она должна включать в себя качественное образование, которое позволит художнику выявлять проблемы современной эпохи и понимать, что людям нужно и почему. Недостаточно быть просто милосердным и чутким, вы должны реально понимать, что нужно исправить. Это не значит, что вы собираетесь делать из искусства миссию, но вложить всего себя в свое искусство необходимо.
В последние 50 лет в церковном искусстве была допущена ошибка: мы думали, что ответом на светскую пропаганду будет святая или благочестивая пропаганда. Нет, ответом должна стать красота, основывающаяся на нашем мировоззрении.
После того, как вы сформировались, вы переходите в топ-школу с лучшими светскими преподавателями. Топ-школы не случайно имеют такую репутацию: они могут предложить вам более широкий круг общения, оборудование и прекрасных педагогов. Но вы должны иметь прививку против взглядов, несовместимых с вашими. В свое время я приехала учиться на Северо-Запад в киношколу, которая входит в десятку лучших, хотя факультет был полностью марксистским. Представьте, они называли нас пролетариатом! Но я помалкивала, потому что понимала: меня могли многому здесь научить.
Я знаю, что многие родители-католики боятся подобных экспериментов. Но они просто еще не поняли, что чем глубже мы прячемся в свою скорлупу, тем хуже становится мир вокруг нас. Нам дана благодать не для того, чтобы мы преуспевали в своем мирке, а для того, чтобы обогащали эту культуру. Мы должны быть закваской для этого мира.


И неслучайно я не преподаю ни в одной из так называемых «католических школ». Это школы, где ортодоксальное католичество по-прежнему очень важно, а Great Books обязательны к прочтению. Я побывала во всех подобных школах за последние два десятилетия и набрала студентов для Голливуда. Мне неприятно это говорить, но почти все они не смогли работать в этой индустрии, в основном потому, что у них не хватило энергии, творчества и смелости вступить в нее. Слишком часто все заканчивалось тем, что они создавали новую маленькую группку единомышленников, но ничего дельного не производили.
Так что теперь я преподаю в крупнейших некатолических христианских университетах. Около трети профессорско-преподавательского состава и студентов здесь — католики, но, полагаясь на веру и истину, они имеют еще и прекрасные занятия спортом и музыкой, а также большой выбор специальностей. Я поняла, что мне нужно начинать работать с теми студентами, которые не боятся и не презирают свою собственную культуру.

Христиане в киноиндустрии: светить или гнить?

— Давайте уточним. Вы даете христианским родителям повод задуматься, когда говорите, что мы должны заставлять наших детей учиться у своего времени…
— Если у вашего ребенка есть талант — настоящий, творческий дар — тогда мир отчаянно нуждается в нем, и значит, он родился в нужное время. Призвание — такой дар, который уничтожает тех, кто бежит от него. Так что вы не можете сказать родителям, что, просто сделав из своего ребенка, например, медсестру, они его обезопасят. Они все равно потеряют его. Может быть, эти дети не перестанут ходить в церковь, но они точно потеряют радость жизни.
— Разве не родители помогают своим детям понять, что надо жить именно в том времени, в котором Бог призвал их родиться?
— В этом-то и дело. Наши дети рождены, чтобы сиять именно в наше время, они должны стать маяками для наступающего времени темноты. Все мы переживаем, что Церковь опять становится гонима — как будто это что-то новое. Я помню, еще в конце 1980-х изучала экклезиологию с монахиней, и та сказала, что преследование Церкви будет всегда.
Но истина в том, что гонения помогают Церкви осознать саму себя, потому что именно в это время мы наиболее близки ко Христу. Так что я бы сказала так: «Как вы подготовили вашего ребенка, чтобы он мог светить как маяк в грядущем шторме? Если вы учили его находить здание на вершине горы, чтобы прятаться там, или взять свой светильник и спрятать его поглубже в тайник, чтобы никто его не увидел, значит, вы не справились с воспитанием своего ребенка».
Мы должны научить детей смотреть в будущее ясным взором, бесстрашно, без высокомерия, но, конечно, без всякого рода извращенной тоски по некоему более безопасному времени. В моей любимой книге «Братья Карамазовы» есть великие строки, когда святой старец Зосима дает советы Алеше и говорит, что тот должен научиться находить радость в страдании. Вот мне кажется, что именно на это должно быть направлено католическое воспитание сегодня.
— В Голливуде все же есть недостаток католического присутствия — почему?
— Ну, там много католиков, но большинство из них либо не практикующие, либо не понимают, что должны делать. Как говорят у нас в Италии, «рыба гниет с головы». Так и здесь — образование для творческих людей среди католиков не идет сверху. Епископы США должны были бы основать нарративный институт здесь, в Голливуде, еще в 1927-м, или 1935-м, или 1946-м, или в разгар сексуальной революции, или в эпоху блокбастеров, когда стало ясно, что Голливуд утратил способность рассказывать истории. Если мы отделяем мир веры, добродетели и философии от мира рассказа, у нас остается только зрелище. Для меня это стало очевидно в конце 1980-х. Но в Америке никогда не было реального пастырского подхода к искусству и миру развлечений.



Как-то я произносила речь в католическом университете Америки, и в конце мне сказали, что этот урок по сценарному искусству был последним, цикл лекций больше не будет читаться. И я подумала: «Я что-то пропустила? Кино больше не будет сниматься?!» Так что в епископском университете никогда не было правильного акцента на то, как важен рассказ для культуры и общества. Если бы пришлось выбрать 20 лучших киношкол в мире, в этом списке не было бы ни одного католического университета. Это пастырский промах.

Духовник для индустрии развлечений

— Каков же ваш план? Предположим, американские епископы пришли к вам и сказали: Барбара, представьте нам свой стратегический план. Что бы вы ответили?
— Я бы ответила, что для начала нам потребуется 100 миллионов долларов. Построим Центр в Голливуде с выходом на творческое сообщество. Центр будет состоять из нескольких частей: самая большая — образовательная, во второй мы будем представлять красивые произведения в культуре (не обязательно христианские) и помогать людям понять, почему они так красивы. И еще одна вещь, за которую меня осуждают много лет — мы не будем давать никаких авансов фильму просто за то, что его принес хороший или даже святой человек.
Построим также огромную часовню Святого Духа, куда сможет прийти любой в Голливуде и помолиться за свой проект. Центр будет функционировать также как институт, мозговой накопитель, где мы работаем для киноиндустрии, предлагая идеи, руководство и обучение. Пригласим ученых со всего мира, чтобы говорить об искусстве рассказа в культуре. Обустроим производственные помещения, чтобы развивать кинопроекты. У нас будет современный театр, где мы будем ставить новые пьесы. Постараемся проводить как минимум половину мероприятий в киноиндустрии, как сегодня это делает «церковь сайентологии».
Мечты, мечты…
Представьте, что Католическая Церковь решила создать миссионерское движение в области искусства и развлечений. Я бы просто упала в обморок! У нас есть должность капеллана в митрополии Лос-Анджелеса для докеров Сан-Педро, но у нас нет ни одного для индустрии развлечений. Разве не глупо? Так давайте сделаем такой центр, в котором Церковь будет хозяйкой, открытой миру, где мы будем говорить о том, как мы любим и понимаем нужды творческих людей и собираемся помогать им не только в создании фильмов. Церковь должна вкладываться в искусство, а не творить его. Мы должны воспитывать художников.


— Это, конечно, несбыточная мечта, но ведь деньги на искусство уже не выделяются. Что же может стать хорошей альтернативой этим 100 миллионам долларов и тому идеалу, который вы описали?
— Я бы хотела увидеть среди католиков — в семьях и на приходах — личности, которые будут приветствовать красоту в искусстве и повествовании. Воспитание каждого католического ребенка должно быть динамичным: письмо, литература, музыка, танец, живопись, театр и, конечно, кино. Нужно научить распознавать хорошее и прекрасное, находить хорошее без страха или заносчивости — тех качеств, которые слишком часто выставляют нашу Церковь на посмешище перед светским миром. Заставьте ваших детей не просто жить в этой культуре, но занимать в ней важное место. Вдохновляйте их, чтобы они захотели оставить что-то в дар будущему. Скорее всего, именно через это они и спасутся.