Соловки и ты
Рассказывает Геннадий Смирнов: и вот я на Соловках!
Стоял июнь, но в каналах еще лежал снег. Пробираясь по белоснежному девственному покрову, мы проваливались чуть ли не по пояс. Светило яркое северное солнце, и было оно не привычным, домашним, московским. Это было не солнце, а целая природная стихия!
Помню, мы шли на восток навстречу солнцу. Потоки ослепительного света озаряли небывалой красоты пейзаж. Блеск морской ряби и лежащего на земле снега усиливал эффект всюду проникающего свечения, так что весь остров представлялся огромным сияющим алмазом. Вспомнились русские народные сказки, повествующие о Чудо-граде, лежащем за тридевять земель… Словом, я оказался в сказке!
Позже, когда я поделился с местными насельниками своими впечатлениями, мне сказали, что не я первый и что среди своих и уже приросших в этому месту людей подобное состояние даже нашло свое определение и называется очень просто: «Осоловел». О, великий русский язык, о, пронзительная меткость! Да, я именно осоловел! Меня поражало всё.
Помню, мы прошли через полуразрушенные врата на территорию обители. Сам монастырь представлял тогда пустое безжизненное пространство. Как мачта грозного корабля, вдали возвышалась полуразрушенная колокольня, над ней знáком страшных ГУЛАГовских лет громоздилась пятиконечная звезда. Подобно останкам неведомых диких животных, то там, то тут поднимались из снега постройки с обвалившимися крышами, сломанными стенами — должно быть, они когда-то были храмами. Картина открывалась чудовищная. Но, признаться, тогда, пребывая в каком-то особом состоянии духа, я словно не видел этой разрухи…
Это посетившее меня тогда чувство причастности к Соловецкому чуду и стало впоследствии основой для моего творчества.
Занявшись созданием фотоархива современной жизни обители, я поставил перед собой задачу попытаться хоть сколько-то очистить образ Соловков от мерзости лагерного периода, прочно навязшей в умах наших современников и затмившей подлинный Русский Север.
* * *
Наверное, лет десять после незабываемого знакомства я не появлялся на Соловках. Соловки жили во мне самостоятельно. Это была некая сильная закваска, которая бродила во мне долго и верно. Ведь все эти десять лет я подспудно читал разнообразную литературу о Соловках — последовательно погружался в «соловецкие глубины». И вот однажды мне приснился сон, через который я понял, что Соловки меня зовут и что я просто не имею права туда не поехать.
…Каждый раз, приезжая на Соловки, я напитывался благодатью, чувствовал, как она буквально переполняла меня. Во мне возникло совершенно естественное желание — поделиться с людьми этой радостью. И Господь услышал мое желание — вскоре в Союзе кинематографистов России состоялась первая моя выставка. Потом один за другим последовали другие проекты: в Центре «Преодоление», в Дипломатической академии МИД России, в Информцентре ООН, государственной Думе, на кинофестивалях в Москве, Вологде, Тамани, выставка побывала в Казани, Иванове, Костроме, Ярославле, Коломне, Волгограде, Владимире, Нижнем Новгороде и других городах России.
Но самое памятное в этом ряду событие случилось в октябре 2007 года, когда мне предложили принять участие в благотворительном проекте, приуроченном к патриаршему визиту Алексия II во Францию. Мне было предложено открыть выставку, посвященную Соловецкому Спасо-Преображенскому монастырю. Именно в Страсбурге я получил от Алексия II благословение на будущие проекты. В этой связи на всю жизнь запомнилось, как после завершения очередного приема, очень волнуясь, я подошел к Святейшему и протянул руки под благословение. Увидев мое смятение, Патриарх очень просто, даже с юмором произнес: «Ну что, Геннадий, мерси боку!» Мое волнение как рукой сняло!… Он был необыкновенный человек, очень чувствовал людей! Патриарший визит потом продолжился в Париже, в Ницце и в Лионе, где проект имел значительный успех как среди чиновников, так и среди простых людей, быть может, в первый раз открывающих для себя Россию.
Весьма памятен и Соловецкий проект, реализованный позже в рамках Года России во Франции. Он назывался «Соловки — жемчужина Севера России» и проходил сначала в Париже, Лионе, Тулузе, Гавре, Ницце.
…К моему великому удивлению, оказалось, что французы, как, собственно, и европейцы в целом, имеют очень приблизительное представление о России. Это набор каких-то заученных штампов, раскрученных брендов: Москва, Красная площадь, Большой театр, валенки, водка, медведи. И в этой связи впечатление, которое произвела на них выставка, оказалось весьма неожиданным. После недели экспонирования мы стали замечать, что некоторые люди приходят уже во второй, в третий раз. В их глазах — живой интерес. Такой Россию они еще не видели! Тема Русского Севера с ее духовными традициями волнует европейцев, привлекает своей загадочной, мистической сутью. Я много раз слышал от французов и не только от них, как искренне они взывали к нам, русским: «Берегите себя, мы молимся за вас, мы считаем, что Россия — это земля спасения, и именно через вас цивилизация еще имеет право существовать»…
* * *
Один раз в книге отзывов я прочитал отклик студентов из Ярославля. Они написали, что до встречи с нашей выставкой думали, будто Север — это лагеря, лагеря, лагеря… «Мы решили отменить свое путешествие в Турцию, заменив его поездкой на Соловки!» Это была победа. Пусть маленькая, но подлинная. И тогда я был счастлив…
Геннадий Смирнов — Член международной конфедерации журналистов и международной Ассоциации «Союз дизайнеров», организатор многочисленных фотовыставок в России и за рубежом (Франция, Германия, Испания, Англия, Черногория, Панама, Куба, Израиль и др.). Лауреат премии за лучшее освещение проблем культурного наследия на страницах печатных изданий, участник Международной Патриаршей программы «Голоса Православной России во Франции», участник программы Года России во Франции и других государственных программ. Заповедной темой для вдохновенного творчества художника стали легендарные Соловецкие острова — уголок дивной природы, аскетичной, напряженной красоты и всепронизывающей Божьей благодати.
Стоял июнь, но в каналах еще лежал снег. Пробираясь по белоснежному девственному покрову, мы проваливались чуть ли не по пояс. Светило яркое северное солнце, и было оно не привычным, домашним, московским. Это было не солнце, а целая природная стихия!
Помню, мы шли на восток навстречу солнцу. Потоки ослепительного света озаряли небывалой красоты пейзаж. Блеск морской ряби и лежащего на земле снега усиливал эффект всюду проникающего свечения, так что весь остров представлялся огромным сияющим алмазом. Вспомнились русские народные сказки, повествующие о Чудо-граде, лежащем за тридевять земель… Словом, я оказался в сказке!
Позже, когда я поделился с местными насельниками своими впечатлениями, мне сказали, что не я первый и что среди своих и уже приросших в этому месту людей подобное состояние даже нашло свое определение и называется очень просто: «Осоловел». О, великий русский язык, о, пронзительная меткость! Да, я именно осоловел! Меня поражало всё.
Помню, мы прошли через полуразрушенные врата на территорию обители. Сам монастырь представлял тогда пустое безжизненное пространство. Как мачта грозного корабля, вдали возвышалась полуразрушенная колокольня, над ней знáком страшных ГУЛАГовских лет громоздилась пятиконечная звезда. Подобно останкам неведомых диких животных, то там, то тут поднимались из снега постройки с обвалившимися крышами, сломанными стенами — должно быть, они когда-то были храмами. Картина открывалась чудовищная. Но, признаться, тогда, пребывая в каком-то особом состоянии духа, я словно не видел этой разрухи…
Это посетившее меня тогда чувство причастности к Соловецкому чуду и стало впоследствии основой для моего творчества.
Занявшись созданием фотоархива современной жизни обители, я поставил перед собой задачу попытаться хоть сколько-то очистить образ Соловков от мерзости лагерного периода, прочно навязшей в умах наших современников и затмившей подлинный Русский Север.
* * *
Наверное, лет десять после незабываемого знакомства я не появлялся на Соловках. Соловки жили во мне самостоятельно. Это была некая сильная закваска, которая бродила во мне долго и верно. Ведь все эти десять лет я подспудно читал разнообразную литературу о Соловках — последовательно погружался в «соловецкие глубины». И вот однажды мне приснился сон, через который я понял, что Соловки меня зовут и что я просто не имею права туда не поехать.
…Каждый раз, приезжая на Соловки, я напитывался благодатью, чувствовал, как она буквально переполняла меня. Во мне возникло совершенно естественное желание — поделиться с людьми этой радостью. И Господь услышал мое желание — вскоре в Союзе кинематографистов России состоялась первая моя выставка. Потом один за другим последовали другие проекты: в Центре «Преодоление», в Дипломатической академии МИД России, в Информцентре ООН, государственной Думе, на кинофестивалях в Москве, Вологде, Тамани, выставка побывала в Казани, Иванове, Костроме, Ярославле, Коломне, Волгограде, Владимире, Нижнем Новгороде и других городах России.
Но самое памятное в этом ряду событие случилось в октябре 2007 года, когда мне предложили принять участие в благотворительном проекте, приуроченном к патриаршему визиту Алексия II во Францию. Мне было предложено открыть выставку, посвященную Соловецкому Спасо-Преображенскому монастырю. Именно в Страсбурге я получил от Алексия II благословение на будущие проекты. В этой связи на всю жизнь запомнилось, как после завершения очередного приема, очень волнуясь, я подошел к Святейшему и протянул руки под благословение. Увидев мое смятение, Патриарх очень просто, даже с юмором произнес: «Ну что, Геннадий, мерси боку!» Мое волнение как рукой сняло!… Он был необыкновенный человек, очень чувствовал людей! Патриарший визит потом продолжился в Париже, в Ницце и в Лионе, где проект имел значительный успех как среди чиновников, так и среди простых людей, быть может, в первый раз открывающих для себя Россию.
Весьма памятен и Соловецкий проект, реализованный позже в рамках Года России во Франции. Он назывался «Соловки — жемчужина Севера России» и проходил сначала в Париже, Лионе, Тулузе, Гавре, Ницце.
…К моему великому удивлению, оказалось, что французы, как, собственно, и европейцы в целом, имеют очень приблизительное представление о России. Это набор каких-то заученных штампов, раскрученных брендов: Москва, Красная площадь, Большой театр, валенки, водка, медведи. И в этой связи впечатление, которое произвела на них выставка, оказалось весьма неожиданным. После недели экспонирования мы стали замечать, что некоторые люди приходят уже во второй, в третий раз. В их глазах — живой интерес. Такой Россию они еще не видели! Тема Русского Севера с ее духовными традициями волнует европейцев, привлекает своей загадочной, мистической сутью. Я много раз слышал от французов и не только от них, как искренне они взывали к нам, русским: «Берегите себя, мы молимся за вас, мы считаем, что Россия — это земля спасения, и именно через вас цивилизация еще имеет право существовать»…
* * *
Один раз в книге отзывов я прочитал отклик студентов из Ярославля. Они написали, что до встречи с нашей выставкой думали, будто Север — это лагеря, лагеря, лагеря… «Мы решили отменить свое путешествие в Турцию, заменив его поездкой на Соловки!» Это была победа. Пусть маленькая, но подлинная. И тогда я был счастлив…
Геннадий Смирнов — Член международной конфедерации журналистов и международной Ассоциации «Союз дизайнеров», организатор многочисленных фотовыставок в России и за рубежом (Франция, Германия, Испания, Англия, Черногория, Панама, Куба, Израиль и др.). Лауреат премии за лучшее освещение проблем культурного наследия на страницах печатных изданий, участник Международной Патриаршей программы «Голоса Православной России во Франции», участник программы Года России во Франции и других государственных программ. Заповедной темой для вдохновенного творчества художника стали легендарные Соловецкие острова — уголок дивной природы, аскетичной, напряженной красоты и всепронизывающей Божьей благодати.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
0
Благодарю
- ↓
