Паломник о том, чему учит Афон
Специальный корреспондент ТАСС побывал на Святой горе в год тысячелетия присутствия на ней русских монахов.
Скит «Ксилургу Богородица». Вид со стороны верхней мельницы
В 2016 году Россия и Греция отмечают тысячелетие присутствия на Святой горе Афон русских монахов. Афон входит в систему административных районов Греции как Автономное монашеское государство Святой горы. Это самоуправляемое сообщество 20 православных монастырей в непосредственной церковной юрисдикции Константинопольского патриарха (с 1312 года). Среди них 17 греческих, один русский (Свято-Пантелеимонов), а также сербский и болгарский. О том, как встречают паломников на Афоне, и об укладе жизни на Святой горе в специальном материале рассказал специальный корреспондент ТАСС Андрей Шитов, отправившийся туда в год тысячелетнего юбилея.
Прежде я дважды бывал на Афоне, но уже более десяти лет тому назад. Светлая и благодарная память о Святой горе все эти годы жила во мне, и поэтому, когда мой друг и опытный паломник-агиорит Евгений Зубков пригласил в очередную пасхальную поездку, я сразу согласился. Тем более что в нынешнем году отмечается тысячелетие русского монашества на Афоне, а ехать предстояло туда, где оно и зарождалось, — в скит «Богородицы Ксилургу».
Именно там, согласно историческим хроникам, располагалась первая святогорская обитель наших далеких предков. Первое письменное упоминание о ней оставил в 1016 году Герасим — «монах, милостию Божией, пресвитер и игумен монастыря Росов».
Монастырь этот, в отличие от каменных греческих построек, был деревянным, что и закреплено в его названии: «Ксилургу» — производное от греческого слова, означающего «плотник» или «древодел». По преданию, там принял постриг преподобный Антоний Печерский — родоначальник древнерусского монашества и основатель Киево-Печерской лавры. А соборный храм в «Ксилургу», посвященный Успению Божией Матери, стал прообразом целой череды Успенских соборов русской церкви, в том числе в Киеве, Владимире и Москве.
Теперь он уже тоже каменный, но престол его стоит там же, где находился и в первой деревянной церкви. И вот уже десять веков там день за днем зажигаются свечи и звучат слова русских молитв. Так что неугасимая русская лампада на Афоне — это не просто красивый образ.
Скит «Ксилургу Богородица». Вид со стороны подъездной дороги
Считается, что желанию человека попасть на Афон могут пытаться препятствовать и темные силы. Помню, при первой поездке меня обуревали сомнения: дескать, «и рад бы в рай, да грехи не пускают». И далеко, и дорого, и мирских дел и забот полон рот.
Как же счастлив я был потом, что не послушался этих сомнений! И на сей раз уже знал, что подобное малодушие — от лукавого. Что Афон облегчает, очищает и врачует душу, растворяя без остатка житейские проблемы и горечи. Но без искушений все же и теперь не обошлось.
Непостижимым образом я умудрился… перепутать дату отъезда. Спохватился за час до авиарейса, опрометью бросился в аэропорт и успел переоформить билеты на следующий день — с двойной оплатой. Из-за потери суток опоздал на рейсовые автобусы, и в Уранопулис, откуда курсируют паромы на Афон, пришлось из Салоник добираться на такси. Денег изначально было жалко, и урок, как я его понимаю, заключался как раз в том, что жалеть их не следовало. Нельзя экономить на том, что искренне считаешь святым.
Вид на Афон
Хватился я, скажем, задним числом фотографии человека, с которым беседовал на Афоне, — а ее нет. Сам не сделал, и, откровенно говоря, не только потому, что снимать афонитов, как правило, «не благословляется». Просто даже и не спросил позволения.
Позже пересмотрел все свои фото и убедился, что на них вообще сплошь пейзажи («дали», как иронически писал в свое время по другому поводу Сергей Довлатов), а человеческих лиц почти нет. При том, что сам я никогда не любил и не люблю подобные «мертвые» для меня изображения. Поневоле пришлось задуматься о своем отношении к людям…
Правда, внешней видимости на Афоне значения на самом деле никто не придает. Именно поэтому фотографии, как и зеркала, там не в почете: монахам они ни к чему. Туда едут вглядываться вовнутрь — даже паломники и даже если они сами этого не сознают и не отрывают глаз от видоискателей.
Другое дело, что во взбаламученной воде отражения не увидишь. Надо дать ей отстояться, чтобы осела муть. Даже на Горе, вдали от мирской суеты, этого нелегко добиться. Это я о душе, а как раз вода сама по себе там замечательная: сплошь родниковая, свежая, вкусная, чистая.
Вид на море по дороге к Новому скиту
Отцы Симон и Мартиниан
Старший в скиту по положению — отец Симон — несет это послушание последние семь лет. Раньше был священником в Красной Поляне. Овдовев, удалился на Афон, но о прежнем приходе до сих пор вспоминает с ностальгией. Звучный и отчетливый голос его заполнял во время литургии небольшое помещение собора; нам же он даже попенял за то, что мы поначалу негромко, вполголоса откликались на пасхальные приветствия.
Работает иеромонах так же истово, как и молится. С присказкой о том, что русский поп, как и вообще русский мужик, обязан все уметь, одинаково свободно управляется и с бензопилой, и с современным компьютером, и с кухонными сковородками.
Прежде всего именно его стараниями «лик скита» выступил за последние годы из буйно растущих афонских «джунглей». Конечно, нынешний вид обители — это и результат «евроремонта», устроенного в самое последнее время на средства состоятельного российского предпринимателя. Но изнутри видно, что ремонт этот далеко еще не окончен и заведомо не будет окончен к скорым юбилейным торжествам.
Монахи же, естественно, рассчитывают, что все будет доведено до конца, включая и обустройство «туристических троп» к двум разрушенным мельницам, искусно построенным на горных склонах в конце позапрошлого века, когда в скиту насчитывалось до 200 работников. Со стороны их хлопоты напомнили мне поначалу библейскую притчу о Марфе. Но отец Симон доходчиво объяснил, что если заблаговременно не отвести от скита растущий поток паломников, то тот просто захлестнет обитель вместе с ее крошечной и количественно явно недостаточной братией. Ведь и сейчас у нее дел и забот столько, что гостей на постой в скиту за редчайшими исключениями не принимают.
Скит «Богородицы Ксилургу». Тысячелетний алтарь
Многие русские монахи-келлиоты (т. е. живущие в кельях, вне монастыря) приходят к доброму и бесхитростному о. Мартиниану исповедоваться. Обращаются к нему за духовными наставлениями и из-за пределов Святой горы. Так что в моей воображаемой троице он — старец.
Я, кстати, и сам ходил к нему на исповедь перед причастием и получил еще один афонский урок. Волнуясь, я запинался и медлил со своими покаянными признаниями, и тогда он сам подхватывал перечисление грехов. Мне казалось, он меня просто поторапливает, и я что-то подтверждал и развивал, а что-то и опускал второпях. Только позже мне объяснили, что старец на самом деле не спрашивал, а просто указывал мне на мои недостатки, требующие особого внимания. А я, не сознавая этого, даже и запомнил не все. В общем, его надо было слушать, а не себя…
Скит «Богородицы Ксилургу». Пасхальная литургия
Отец Симон рассказывал, кстати, что после начала украинского кризиса у них случился разговор, в котором России был брошен упрек, что та «ведет себя как старший брат». Он на это ответил, что Россия «и есть старший брат» для соседей-единоверцев, что только благодаря ей они и сохранились как нации, «за гранью дружеских штыков» (цитата из лермонтовского «Мцыри», о Грузии). Тема больше не поднималась.
Пользуясь случаем, я спросил монаха о его отношении к свободе. В спорах с американцами, которые ее слепо обожествляют, я обычно доказываю, что свобода может обращаться не только во благо, но и во зло, что на самом деле высшая ценность — любовь. Но сталкиваюсь с возражением, что подлинная любовь сама может быть только свободной.
Собеседник разрешил мои сомнения без труда. Бог — податель и любви, и свободы, напомнил он. Любовь стоит выше и включает в себя свободу, как свою составную часть. Свобода, одухотворенная любовью, ценна и полезна. Но она может быть основана и не на любви.
Служба, сопровождавшаяся чтением Евангелия на разных языках и перекличкой мужских хоров, была удивительно торжественна и красива. Как всегда на Пасху, завершилась она раскачиванием хороса, знаменующим сотрясение стихий, когда «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ». Хорос — это громадный обруч или венец со свечами, диаметром примерно равный барабану купола и висящий под ним на цепях. Он богато изукрашен, в том числе литыми изображениями двуглавых византийских орлов и страусиными яйцами.
Шел я в Ватопед прежде всего к любимым иконам — целебной «Всецарице» и «Парамифии», известной в русской традиции как «Отрада и утешение». Мне как журналисту последний образ дорог тем, что на нем Богородица отводит от своих уст руку самого Иисуса Христа, пытавшегося помешать ей предупредить монахов, не отличавшихся благочестивой жизнью, о скором нападении пиратов. По сути, она отвергает цензуру — даже исходящую из божественного источника.
Пасхальная служба в монастыре Ватопед. Справа на снимке — чудотворная икона «Всецарица»
Ватопеду, помимо всего прочего, принадлежит бывший русский Свято-Андреевский скит близ административной столицы Афона — Кареи. По мнению многих специалистов, в свое время лишь революция 1917 года в России помешала этой величественной обители стать самостоятельным монастырем. В то время русская монашеская братия на Афоне своей численностью и влиянием, пожалуй, превосходила греческую, и греков это совсем не радовало. Настороженное отношение к планам России сохраняется и теперь, хотя все монастыри официально находятся в канонической юрисдикции Константинопольского патриархата, а насельники их обязаны принимать греческое гражданство.
Поэтому уклончивая реакция на вопрос об отношении к предстоящим российским торжествам на Афоне — скорее правило, чем исключение. Правящий Священный Кинот, конечно, будет принимать в них участие, но простые монахи, даже русские, но подвизающиеся вне Пантелеимонова монастыря, идти на праздник не собираются. Многие говорят, что их туда и не звали, а некоторые убеждены, что в случае приезда высоких гостей из Москвы монастырь будет наглухо закрыт для посторонних. Для греков, кстати, это вопиющее нарушение традиций, какими бы соображениями безопасности оно ни оправдывалось.
Крестный ход в Карее
В Светлый понедельник мы ездили в ту же Карею на главный афонский крестный ход — с иконой «Достойно есть». По преданию, перед этим образом архангел научил святогорского инока, а через него и всех христиан, правильно величать Богородицу, для верности записав текст молитвы пальцем на камне.
Камень тот позже был увезен в Константинополь и утрачен, а икона по сей день находится в Успенском соборе, главном храме афонской столицы. Во время крестного хода она посещает представительства (конаки) всех монастырей и несколько скитов. Повсюду ее встречают молитвами и праздничным угощением для монахов и паломников. Угощение, кстати, скромное, как и весь монашеский рацион, даже в Светлую седмицу: яйца, брынза, хлеб, вино, кое-где — сладости.
Нести святыню — огромная честь. Но путь долгий, многокилометровый, местность холмистая, а образ в своем драгоценном окладе весьма увесист даже для двоих мужчин (женщинам на Афон, как известно, вообще хода нет). Так что на отдельных участках монахи доверяют эту честь мирянам. Естественно, и сами они, и вооруженная охрана внимательно следят за безопасностью иконы и вообще за порядком.
Среди нескольких сот участников процессии представлен весь православный мир. Я слышал пение на грузинском, разговоры на английском и французском, не говоря уже о греческом. Но все же главным языком общения участников крестного хода, без сомнения, был русский.
И речь шла не только и не столько об Афоне. Активисты движения «Сорок сороков», которые по благословению несли собственную большую икону в честь Сорока Севастийских мучеников, рассказывали о строительстве и защите православных храмов в Москве. Худощавый мужчина с коротко стриженной седой бородой и в расшитой крестами цветной скуфейке делился опытом «смиренной, но действенной самозащиты» в Латвии. Молодой кудрявый парень в фуражке и полувоенной форме «под казака» оказался севастопольцем, на рукаве у него красовался шеврон с надписью «Вежливые люди».
Крестный ход в Карее с иконой «Достойно есть»
К радости от этой встречи добавилось и удовольствие от несения иконы, и то, что в Свято-Андреевском скиту я сподобился приложиться к честной главе апостола Андрея Первозванного, которого считаю своим небесным покровителем. Наконец, по завершении крестного хода удалось получить очень нужное мне по работе интервью. В общем, я был доволен и даже горд собой… за что тут же и поплатился.
Когда мы с отцом Симоном дождались попутной машины для возвращения в «Ксилургу», свободных мест в ней не было. Но русские паломники, заполнявшие кузов внедорожника, ужались до предела, чтобы не оставлять нас на обочине. Забираясь внутрь, я второпях зацепился головой за какой-то железный штырь и довольно сильно поранился.
Мысль о наказании за гордыню пришла немедленно. Однако если это была кара, то и милость не заставила себя ждать. У одного из случайных попутчиков — молодого врача по имени Николай — нашлись при себе не только стерильный бинт в фабричной упаковке, но и целая бутыль с надписью «Хлоргексидин биглюконат. Антисептическое наружное средство». Так что первая медицинская помощь — и весьма квалифицированная — была мне оказана немедленно.
Вручая мне при расставании все эти припасы, Николай сказал, что при сборах на Афон долго сомневался, стоит ли брать их с собой. А товарищи его шутили, что «пролить кровь в паломничестве на Святую гору» даже почетно…
Новый скит монастыря Св. Павла
Остаток своего пребывания на Афоне мы провели еще в одном месте, куда достаточно трудно попасть, — в Новом скиту монастыря Св. Павла. Там сейчас только двое насельников — известный в местных обителях иконописец отец Никодим и молодой инок Павлин, нареченный в честь древнего итальянского святого. С первым мы почти не общались, поскольку он говорит только по-гречески; последний же сразу понравился мне ясностью ума, обширностью познаний, твердой определенностью суждений.
Запомнились, например, его слова о том, что задача верующего человека — преобразить себя. Попытки же преобразования природы и мира без собственного преображения — «это шаманизм». При обсуждении святости, в поисках которой многие едут на Афон, он напомнил, что в православной традиции святые делятся по чинам. Чин преподобных — монахи, чин святителей — епископы, чин благоверных — правители.
Соответственно, «святой — это образец христианина в своем чине», сказал отец Павлин, приведя в качестве примера Александра Невского, который поминается как благоверный князь и воин, хоть он и умер монахом. «Потому что свою святость он стяжал как князь», — пояснил собеседник.
На пути к Новому скиту
Неполные сутки, проведенные нами в Новом скиту, стали для нас временем подведения итогов очередной встречи со Святой горой. А перед отъездом я, памятуя о неслучайности всего, что на ней делается и говорится, и уповая на незримое присутствие старца Иосифа, попросил о. Павлина ответить на несколько вопросов.
Родом он из Черновцов, поэтому прежде всего я спросил, долго ли, на его взгляд, продлится нынешняя тяжкая размолвка между Украиной и Россией.
«Думаю, к сожалению, это очень надолго, — ответил монах. — При правильных действиях, при желании примириться с обеих сторон, думаю, должно пройти не меньше одного поколения, т. е. лет 20. А, к сожалению, этих правильных действий ни с одной из сторон пока не предполагается».
Удручающим был ответ инока и на вопрос о возможности крупных потрясений в России в будущем году, на который приходится столетие октябрьской революции 1917 года. Чтобы давать такие прогнозы, надо иметь дар предвидения, сказал отец Павлин. «А как я сам думаю, так, по-моему, эти потрясения уже идут. Они уже начались, и не только в России. Это движение — оно во всем мире происходит», — отметил он.
Кстати, судя по тому, что я слышал на Афоне, там такого мнения придерживаются многие. Впрочем, завершили мы разговор все же на оптимистической ноте. На вопрос о том, будет ли сохраняться русское монашество на Афоне еще через тысячу лет, собеседник ответил: «Если будет Афон, будет и монашество».
Скит «Ксилургу Богородица». Вид со стороны верхней мельницы
В 2016 году Россия и Греция отмечают тысячелетие присутствия на Святой горе Афон русских монахов. Афон входит в систему административных районов Греции как Автономное монашеское государство Святой горы. Это самоуправляемое сообщество 20 православных монастырей в непосредственной церковной юрисдикции Константинопольского патриарха (с 1312 года). Среди них 17 греческих, один русский (Свято-Пантелеимонов), а также сербский и болгарский. О том, как встречают паломников на Афоне, и об укладе жизни на Святой горе в специальном материале рассказал специальный корреспондент ТАСС Андрей Шитов, отправившийся туда в год тысячелетнего юбилея.
Прежде я дважды бывал на Афоне, но уже более десяти лет тому назад. Светлая и благодарная память о Святой горе все эти годы жила во мне, и поэтому, когда мой друг и опытный паломник-агиорит Евгений Зубков пригласил в очередную пасхальную поездку, я сразу согласился. Тем более что в нынешнем году отмечается тысячелетие русского монашества на Афоне, а ехать предстояло туда, где оно и зарождалось, — в скит «Богородицы Ксилургу».
Именно там, согласно историческим хроникам, располагалась первая святогорская обитель наших далеких предков. Первое письменное упоминание о ней оставил в 1016 году Герасим — «монах, милостию Божией, пресвитер и игумен монастыря Росов».
Монастырь этот, в отличие от каменных греческих построек, был деревянным, что и закреплено в его названии: «Ксилургу» — производное от греческого слова, означающего «плотник» или «древодел». По преданию, там принял постриг преподобный Антоний Печерский — родоначальник древнерусского монашества и основатель Киево-Печерской лавры. А соборный храм в «Ксилургу», посвященный Успению Божией Матери, стал прообразом целой череды Успенских соборов русской церкви, в том числе в Киеве, Владимире и Москве.
Теперь он уже тоже каменный, но престол его стоит там же, где находился и в первой деревянной церкви. И вот уже десять веков там день за днем зажигаются свечи и звучат слова русских молитв. Так что неугасимая русская лампада на Афоне — это не просто красивый образ.
Скит «Ксилургу Богородица». Вид со стороны подъездной дороги
Как взойти на Гору
Чтобы попасть на Святую гору, одного собственного желания мало. По преданию, Афон — земной удел Пресвятой Богородицы. Монахи считают ее своей общей Игуменьей и верят, что без ее благословения или попущения у них ничего не происходит. Соответственно, по их убеждению, на Афоне по определению нет и не может быть не только случайных людей, но и случайных мыслей, слов, поступков и происшествий. Другое дело, что, преклоняясь перед своей небесной покровительницей, сами они стараются не мудрствовать лукаво, а жить как можно более просто, естественно и смиренно. У них даже в ходу пословица: «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного».Считается, что желанию человека попасть на Афон могут пытаться препятствовать и темные силы. Помню, при первой поездке меня обуревали сомнения: дескать, «и рад бы в рай, да грехи не пускают». И далеко, и дорого, и мирских дел и забот полон рот.
Как же счастлив я был потом, что не послушался этих сомнений! И на сей раз уже знал, что подобное малодушие — от лукавого. Что Афон облегчает, очищает и врачует душу, растворяя без остатка житейские проблемы и горечи. Но без искушений все же и теперь не обошлось.
Непостижимым образом я умудрился… перепутать дату отъезда. Спохватился за час до авиарейса, опрометью бросился в аэропорт и успел переоформить билеты на следующий день — с двойной оплатой. Из-за потери суток опоздал на рейсовые автобусы, и в Уранопулис, откуда курсируют паромы на Афон, пришлось из Салоник добираться на такси. Денег изначально было жалко, и урок, как я его понимаю, заключался как раз в том, что жалеть их не следовало. Нельзя экономить на том, что искренне считаешь святым.
Вид на Афон
Уроки Афона
Кстати, об уроках. Афон их преподносит постоянно — причем, как правило, не те, которых ждешь. Я вот по прежнему опыту полагал, что знаю, куда и зачем еду. Но в итоге вынес ворох впечатлений, в которых еще предстоит по-настоящему разбираться.Хватился я, скажем, задним числом фотографии человека, с которым беседовал на Афоне, — а ее нет. Сам не сделал, и, откровенно говоря, не только потому, что снимать афонитов, как правило, «не благословляется». Просто даже и не спросил позволения.
Позже пересмотрел все свои фото и убедился, что на них вообще сплошь пейзажи («дали», как иронически писал в свое время по другому поводу Сергей Довлатов), а человеческих лиц почти нет. При том, что сам я никогда не любил и не люблю подобные «мертвые» для меня изображения. Поневоле пришлось задуматься о своем отношении к людям…
Правда, внешней видимости на Афоне значения на самом деле никто не придает. Именно поэтому фотографии, как и зеркала, там не в почете: монахам они ни к чему. Туда едут вглядываться вовнутрь — даже паломники и даже если они сами этого не сознают и не отрывают глаз от видоискателей.
Другое дело, что во взбаламученной воде отражения не увидишь. Надо дать ей отстояться, чтобы осела муть. Даже на Горе, вдали от мирской суеты, этого нелегко добиться. Это я о душе, а как раз вода сама по себе там замечательная: сплошь родниковая, свежая, вкусная, чистая.
Вид на море по дороге к Новому скиту
Монах обязан все уметь
Под стать воде и людские характеры. На Афоне они уникальные — такие, что запечатлеть стоит чуть ли не каждый. В «Ксилургу» нас встречали в Великую субботу иеромонахи Симон и Мартиниан и трудник (кандидат в монахи) Богдан. Для меня эта живая троица, отслужившая в ту же ночь в своем тысячелетнем храме пасхальную литургию, стала собирательным образом сегодняшнего русского монашества на Святой горе.Отцы Симон и Мартиниан
Старший в скиту по положению — отец Симон — несет это послушание последние семь лет. Раньше был священником в Красной Поляне. Овдовев, удалился на Афон, но о прежнем приходе до сих пор вспоминает с ностальгией. Звучный и отчетливый голос его заполнял во время литургии небольшое помещение собора; нам же он даже попенял за то, что мы поначалу негромко, вполголоса откликались на пасхальные приветствия.
Работает иеромонах так же истово, как и молится. С присказкой о том, что русский поп, как и вообще русский мужик, обязан все уметь, одинаково свободно управляется и с бензопилой, и с современным компьютером, и с кухонными сковородками.
Прежде всего именно его стараниями «лик скита» выступил за последние годы из буйно растущих афонских «джунглей». Конечно, нынешний вид обители — это и результат «евроремонта», устроенного в самое последнее время на средства состоятельного российского предпринимателя. Но изнутри видно, что ремонт этот далеко еще не окончен и заведомо не будет окончен к скорым юбилейным торжествам.
Монахи же, естественно, рассчитывают, что все будет доведено до конца, включая и обустройство «туристических троп» к двум разрушенным мельницам, искусно построенным на горных склонах в конце позапрошлого века, когда в скиту насчитывалось до 200 работников. Со стороны их хлопоты напомнили мне поначалу библейскую притчу о Марфе. Но отец Симон доходчиво объяснил, что если заблаговременно не отвести от скита растущий поток паломников, то тот просто захлестнет обитель вместе с ее крошечной и количественно явно недостаточной братией. Ведь и сейчас у нее дел и забот столько, что гостей на постой в скиту за редчайшими исключениями не принимают.
Исповедь: не говорить, а слушать
Старший по возрасту в «Ксилургу» отец Мартиниан в августе отмечает 40-летие своего приезда на Афон, а в ноябре — собственное 70-летие. Раньше него из ныне здравствующих русских монахов на Гору прибыл лишь действующий настоятель Свято-Пантелеимонова монастыря столетний схиархимандрит Иеремия.Скит «Богородицы Ксилургу». Тысячелетний алтарь
Многие русские монахи-келлиоты (т. е. живущие в кельях, вне монастыря) приходят к доброму и бесхитростному о. Мартиниану исповедоваться. Обращаются к нему за духовными наставлениями и из-за пределов Святой горы. Так что в моей воображаемой троице он — старец.
Я, кстати, и сам ходил к нему на исповедь перед причастием и получил еще один афонский урок. Волнуясь, я запинался и медлил со своими покаянными признаниями, и тогда он сам подхватывал перечисление грехов. Мне казалось, он меня просто поторапливает, и я что-то подтверждал и развивал, а что-то и опускал второпях. Только позже мне объяснили, что старец на самом деле не спрашивал, а просто указывал мне на мои недостатки, требующие особого внимания. А я, не сознавая этого, даже и запомнил не все. В общем, его надо было слушать, а не себя…
Любовь и свобода
Наконец, младший и по возрасту, и по положению украинец Богдан запомнился и чистым голосом, которым пропел всю литургию, и чистой душой. Старшего в скиту он зовет просто «отец». Всем, включая и паломников, с радостью готов услужить. При этом у самого за плечами духовная семинария со специализацией по иконописи. В отличие от о. Мартиниана, который меня расспрашивал, «чем отличаются журналисты от корреспондентов» и «зачем они суют людям под нос трубки», т. е. микрофоны, вполне свободно ориентируется и в современной технике, и вообще в мирских новостях.Скит «Богородицы Ксилургу». Пасхальная литургия
Отец Симон рассказывал, кстати, что после начала украинского кризиса у них случился разговор, в котором России был брошен упрек, что та «ведет себя как старший брат». Он на это ответил, что Россия «и есть старший брат» для соседей-единоверцев, что только благодаря ей они и сохранились как нации, «за гранью дружеских штыков» (цитата из лермонтовского «Мцыри», о Грузии). Тема больше не поднималась.
Пользуясь случаем, я спросил монаха о его отношении к свободе. В спорах с американцами, которые ее слепо обожествляют, я обычно доказываю, что свобода может обращаться не только во благо, но и во зло, что на самом деле высшая ценность — любовь. Но сталкиваюсь с возражением, что подлинная любовь сама может быть только свободной.
Собеседник разрешил мои сомнения без труда. Бог — податель и любви, и свободы, напомнил он. Любовь стоит выше и включает в себя свободу, как свою составную часть. Свобода, одухотворенная любовью, ценна и полезна. Но она может быть основана и не на любви.
Ватопедская «Отрада»
В пасхальное воскресенье я ходил в Ватопед — один из самых древних, больших и богатых афонских монастырей, который занимает второе место из 20 в их иерархии. Пришел удачно — как раз когда братия собиралась закрывать ворота, чтобы всем отправляться на службу. Знамение, конечно, невелико — но только не для человека, отшагавшего два часа по горной дороге и понимающего, что впереди такой же обратный путь.Служба, сопровождавшаяся чтением Евангелия на разных языках и перекличкой мужских хоров, была удивительно торжественна и красива. Как всегда на Пасху, завершилась она раскачиванием хороса, знаменующим сотрясение стихий, когда «Христос Воскресе из мертвых, смертию смерть поправ». Хорос — это громадный обруч или венец со свечами, диаметром примерно равный барабану купола и висящий под ним на цепях. Он богато изукрашен, в том числе литыми изображениями двуглавых византийских орлов и страусиными яйцами.
Шел я в Ватопед прежде всего к любимым иконам — целебной «Всецарице» и «Парамифии», известной в русской традиции как «Отрада и утешение». Мне как журналисту последний образ дорог тем, что на нем Богородица отводит от своих уст руку самого Иисуса Христа, пытавшегося помешать ей предупредить монахов, не отличавшихся благочестивой жизнью, о скором нападении пиратов. По сути, она отвергает цензуру — даже исходящую из божественного источника.
Пасхальная служба в монастыре Ватопед. Справа на снимке — чудотворная икона «Всецарица»
Уклончивость архимандрита Ефрема
По традиции после пасхальной службы в Ватопеде все друг с другом христосуются в монастырском дворе. Воспользовавшись случаем, я спросил у настоятеля обители архимандрита Ефрема, что он хотел бы пожелать русским братьям по случаю тысячелетия их присутствия на Афоне. Игумен ответил, что плохо говорит по-английски, а на предложение перейти на русский лишь улыбнулся и отвел глаза.Ватопеду, помимо всего прочего, принадлежит бывший русский Свято-Андреевский скит близ административной столицы Афона — Кареи. По мнению многих специалистов, в свое время лишь революция 1917 года в России помешала этой величественной обители стать самостоятельным монастырем. В то время русская монашеская братия на Афоне своей численностью и влиянием, пожалуй, превосходила греческую, и греков это совсем не радовало. Настороженное отношение к планам России сохраняется и теперь, хотя все монастыри официально находятся в канонической юрисдикции Константинопольского патриархата, а насельники их обязаны принимать греческое гражданство.
Поэтому уклончивая реакция на вопрос об отношении к предстоящим российским торжествам на Афоне — скорее правило, чем исключение. Правящий Священный Кинот, конечно, будет принимать в них участие, но простые монахи, даже русские, но подвизающиеся вне Пантелеимонова монастыря, идти на праздник не собираются. Многие говорят, что их туда и не звали, а некоторые убеждены, что в случае приезда высоких гостей из Москвы монастырь будет наглухо закрыт для посторонних. Для греков, кстати, это вопиющее нарушение традиций, какими бы соображениями безопасности оно ни оправдывалось.
Крестный ход для вежливых людей
Крестный ход в Карее
В Светлый понедельник мы ездили в ту же Карею на главный афонский крестный ход — с иконой «Достойно есть». По преданию, перед этим образом архангел научил святогорского инока, а через него и всех христиан, правильно величать Богородицу, для верности записав текст молитвы пальцем на камне.
Камень тот позже был увезен в Константинополь и утрачен, а икона по сей день находится в Успенском соборе, главном храме афонской столицы. Во время крестного хода она посещает представительства (конаки) всех монастырей и несколько скитов. Повсюду ее встречают молитвами и праздничным угощением для монахов и паломников. Угощение, кстати, скромное, как и весь монашеский рацион, даже в Светлую седмицу: яйца, брынза, хлеб, вино, кое-где — сладости.
Нести святыню — огромная честь. Но путь долгий, многокилометровый, местность холмистая, а образ в своем драгоценном окладе весьма увесист даже для двоих мужчин (женщинам на Афон, как известно, вообще хода нет). Так что на отдельных участках монахи доверяют эту честь мирянам. Естественно, и сами они, и вооруженная охрана внимательно следят за безопасностью иконы и вообще за порядком.
Среди нескольких сот участников процессии представлен весь православный мир. Я слышал пение на грузинском, разговоры на английском и французском, не говоря уже о греческом. Но все же главным языком общения участников крестного хода, без сомнения, был русский.
И речь шла не только и не столько об Афоне. Активисты движения «Сорок сороков», которые по благословению несли собственную большую икону в честь Сорока Севастийских мучеников, рассказывали о строительстве и защите православных храмов в Москве. Худощавый мужчина с коротко стриженной седой бородой и в расшитой крестами цветной скуфейке делился опытом «смиренной, но действенной самозащиты» в Латвии. Молодой кудрявый парень в фуражке и полувоенной форме «под казака» оказался севастопольцем, на рукаве у него красовался шеврон с надписью «Вежливые люди».
Крестный ход в Карее с иконой «Достойно есть»
Наказание за гордыню
Сам я почти весь крестный ход прошел с отцом Герасимом из кельи святого Серафима Саровского — давним своим знакомым, благословившим меня в 2005 году на первую мою публикацию об Афоне. С тех пор мы с ним не виделись, и хотя связь наша полностью не прерывалась, весточки были столь редкими, что теперь и нескольких часов не хватило, чтобы наговориться.К радости от этой встречи добавилось и удовольствие от несения иконы, и то, что в Свято-Андреевском скиту я сподобился приложиться к честной главе апостола Андрея Первозванного, которого считаю своим небесным покровителем. Наконец, по завершении крестного хода удалось получить очень нужное мне по работе интервью. В общем, я был доволен и даже горд собой… за что тут же и поплатился.
Когда мы с отцом Симоном дождались попутной машины для возвращения в «Ксилургу», свободных мест в ней не было. Но русские паломники, заполнявшие кузов внедорожника, ужались до предела, чтобы не оставлять нас на обочине. Забираясь внутрь, я второпях зацепился головой за какой-то железный штырь и довольно сильно поранился.
Мысль о наказании за гордыню пришла немедленно. Однако если это была кара, то и милость не заставила себя ждать. У одного из случайных попутчиков — молодого врача по имени Николай — нашлись при себе не только стерильный бинт в фабричной упаковке, но и целая бутыль с надписью «Хлоргексидин биглюконат. Антисептическое наружное средство». Так что первая медицинская помощь — и весьма квалифицированная — была мне оказана немедленно.
Вручая мне при расставании все эти припасы, Николай сказал, что при сборах на Афон долго сомневался, стоит ли брать их с собой. А товарищи его шутили, что «пролить кровь в паломничестве на Святую гору» даже почетно…
Критерий святости
Новый скит монастыря Св. Павла
Остаток своего пребывания на Афоне мы провели еще в одном месте, куда достаточно трудно попасть, — в Новом скиту монастыря Св. Павла. Там сейчас только двое насельников — известный в местных обителях иконописец отец Никодим и молодой инок Павлин, нареченный в честь древнего итальянского святого. С первым мы почти не общались, поскольку он говорит только по-гречески; последний же сразу понравился мне ясностью ума, обширностью познаний, твердой определенностью суждений.
Запомнились, например, его слова о том, что задача верующего человека — преобразить себя. Попытки же преобразования природы и мира без собственного преображения — «это шаманизм». При обсуждении святости, в поисках которой многие едут на Афон, он напомнил, что в православной традиции святые делятся по чинам. Чин преподобных — монахи, чин святителей — епископы, чин благоверных — правители.
Соответственно, «святой — это образец христианина в своем чине», сказал отец Павлин, приведя в качестве примера Александра Невского, который поминается как благоверный князь и воин, хоть он и умер монахом. «Потому что свою святость он стяжал как князь», — пояснил собеседник.
На пути к Новому скиту
Будет Афон — будет и монашество
Новый скит расположен на месте кельи преподобного Иосифа Исихаста — одного из самых известных и почитаемых афонских старцев прошлого века. Там же находится и его могила, к которой стекаются паломники, хотя останков святого там уже нет, осталась лишь частица мощей.Неполные сутки, проведенные нами в Новом скиту, стали для нас временем подведения итогов очередной встречи со Святой горой. А перед отъездом я, памятуя о неслучайности всего, что на ней делается и говорится, и уповая на незримое присутствие старца Иосифа, попросил о. Павлина ответить на несколько вопросов.
Родом он из Черновцов, поэтому прежде всего я спросил, долго ли, на его взгляд, продлится нынешняя тяжкая размолвка между Украиной и Россией.
«Думаю, к сожалению, это очень надолго, — ответил монах. — При правильных действиях, при желании примириться с обеих сторон, думаю, должно пройти не меньше одного поколения, т. е. лет 20. А, к сожалению, этих правильных действий ни с одной из сторон пока не предполагается».
Удручающим был ответ инока и на вопрос о возможности крупных потрясений в России в будущем году, на который приходится столетие октябрьской революции 1917 года. Чтобы давать такие прогнозы, надо иметь дар предвидения, сказал отец Павлин. «А как я сам думаю, так, по-моему, эти потрясения уже идут. Они уже начались, и не только в России. Это движение — оно во всем мире происходит», — отметил он.
Кстати, судя по тому, что я слышал на Афоне, там такого мнения придерживаются многие. Впрочем, завершили мы разговор все же на оптимистической ноте. На вопрос о том, будет ли сохраняться русское монашество на Афоне еще через тысячу лет, собеседник ответил: «Если будет Афон, будет и монашество».
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
