Истории о любви человека к человеку
Очень поучительные и совершенно реальные истории из жизни разных людей.
— Ах, какая беда, беда-то какая! — потом не колеблясь, заботливо начал говорить, чтобы батюшка в этом послушался матушки: — Иначе плохо будет, плохо! Конечно, — сказал отец Анатолий, — и храм строить — великое дело; но и мир семейный хранить — тоже святое Божие повеление. Муж должен, по апостолу Павлу, любить жену, как самого себя; и сравнил апостол жену с Церковью. Вот как высок брак! Нужно сочетать и храм, и семейный мир. Иначе Богу неугодно будет и строение храма. Пусть приходит вовремя к обеду. Всему есть свое время.
А потом, немного подумав, добавил:
— А тут добро-то добро: строить храм-то. Но к нему тайно примешивается и тщеславие: ему хочется поскорее кончить… людям понравиться… Так и отпишите…
Владыка так и отписал. И дело поправилось.
Святитель Иннокентий Иркутский стал первым православным епископом Восточной Сибири. И хотя происходил он из дворянского рода, но очень любил делать все своими руками. Часами мог возиться в огороде, а когда жил в монастыре — помогал тянуть сети рыбакам. Но одним из самых главных своих дел владыка считал просвещение местного народа. Для бурятских детей он организовал школу, где дети учились грамоте и Закону Божьему. Но с наступлением зимы несколько ребят вдруг перестали посещать занятия. Оказалось, что детям просто нечего обуть: зимней обуви у них не было, а дорога до школы даже от ближайших деревень была неблизкая. Узнав об этом, епископ Иннокентий отправился в купеческую лавку, продал свои рыболовные сети, которые сам же сплел, и одну написанную им икону. На вырученные деньги он купил несколько метров кожи и толстого стёганого войлока на тридцать пар гутул — войлочных сапог. Семь ночей он шил толстой иглой, похожей на крючок, обувь для бедных бурятских мальчишек. Через неделю обновка была готова. Епископ Иннокентий раздал счастливым детям новенькие гутулы, и они снова стали ходить в школу.
Как-то один охотник, путешествуя по пустыне в поисках добычи, встретил группу монахов, трудившихся на сборе хвороста для обители. С ними был преподобный Антоний Великий. Он рассказывал братиям нечто веселое, и все смеялись. Охотник подошел к монахам и спросил у него: «Как это ты, святой отец, рассказываешь что-то смешное братии, в то время как монахам, как известно, подобает бесстрастие?» Преподобный улыбнулся и ответил: «Вот у тебя есть лук. Натяни его», — и охотник натянул тетиву. «Сильнее», — сказал авва Антоний. Охотник натянул сильнее. «Еще сильнее!» — «Сильнее нельзя, тетива лопнет». — «Так и душа монаха. Если натягивать ее сверх меры, она может не выдержать напряжения и пасть. Веселя братию, я даю отдохновение их душам, а они собирают силы на свершение новых подвигов ради Господа». Объяснение понравилось охотнику, и он, поблагодарив святого, отправился продолжать свою охоту.
Однажды на соревнованиях для спортсменов с ограниченными возможностями девять участников забега на 100 метров вышли на дистанцию. После стартового сигнала все побежали, не с одинаковой скоростью, но с одинаковым желанием показать свой лучший результат, закончить дистанцию и выиграть. Все, кроме одного юноши, который сразу же споткнулся, упал на дорожке и заплакал.
Остальные восемь участников услышали плач, не сговариваясь, развернулись и пошли к упавшему. Одна девушка с синдромом Дауна помогла юноше подняться, поцеловала и сказала: «Все скоро заживет». Вдевятером, взявшись за руки, они пересекли финишную черту. Весь стадион аплодировал им стоя.
Остановила как-то старца Амвросия Оптинского женщина, которая была нанята помещицей ухаживать за индюшками, но индюшки у нее почему-то умирали, и хозяйка уже хотела ее рассчитать. «Батюшка, — обратилась она к старцу со слезами, — сил моих нет; сама над ними не доедаю, пуще глаз берегу, а — колеют. Согнать меня барыня хочет. Пожалей меня, родимый». Присутствующие стали над ней смеяться и упрекать, что с такой ерундой она докучает старцу. Но преподобный Амвросий не обратил внимания на эти насмешки и долго расспрашивал ее, чем она их кормит, как содержит. Наконец, дал ей подробный совет, как их содержать иначе, благословил ее и тепло попрощался. Потом повернулся к тем, кто смеялся над ней, и сказал, что в этих индюшках вся ее жизнь.
А индюшки у этой женщины с той поры болеть перестали.
Обед важнее
Митрополит Вениамин (Федченков) рассказывал, как его друг, священник, начал строить храм у себя на приходе. Дела ладились, стройка шла. Но вот беда — стал запаздывать батюшка к обеду. Матушка недовольна: то пища остыла, то переварилась и пережарилась. Да и время напрасно пропадает, и другие дела по дому есть… И огорченная хозяйка вместо прежней любви начинает уже сердиться на мужа. Узнав, что митрополит едет в Оптину, батюшка описал все свое затруднение и попросил его зайти непременно к старцу Анатолию спросить совета: как ему быть, кого предпочесть — храм или жену? Друг исполнил его просьбу, рассказал все старцу. Тот, выслушав, стал сокрушенно качать головой.— Ах, какая беда, беда-то какая! — потом не колеблясь, заботливо начал говорить, чтобы батюшка в этом послушался матушки: — Иначе плохо будет, плохо! Конечно, — сказал отец Анатолий, — и храм строить — великое дело; но и мир семейный хранить — тоже святое Божие повеление. Муж должен, по апостолу Павлу, любить жену, как самого себя; и сравнил апостол жену с Церковью. Вот как высок брак! Нужно сочетать и храм, и семейный мир. Иначе Богу неугодно будет и строение храма. Пусть приходит вовремя к обеду. Всему есть свое время.
А потом, немного подумав, добавил:
— А тут добро-то добро: строить храм-то. Но к нему тайно примешивается и тщеславие: ему хочется поскорее кончить… людям понравиться… Так и отпишите…
Владыка так и отписал. И дело поправилось.
Обновка для бурятских мальчишек
Святитель Иннокентий Иркутский стал первым православным епископом Восточной Сибири. И хотя происходил он из дворянского рода, но очень любил делать все своими руками. Часами мог возиться в огороде, а когда жил в монастыре — помогал тянуть сети рыбакам. Но одним из самых главных своих дел владыка считал просвещение местного народа. Для бурятских детей он организовал школу, где дети учились грамоте и Закону Божьему. Но с наступлением зимы несколько ребят вдруг перестали посещать занятия. Оказалось, что детям просто нечего обуть: зимней обуви у них не было, а дорога до школы даже от ближайших деревень была неблизкая. Узнав об этом, епископ Иннокентий отправился в купеческую лавку, продал свои рыболовные сети, которые сам же сплел, и одну написанную им икону. На вырученные деньги он купил несколько метров кожи и толстого стёганого войлока на тридцать пар гутул — войлочных сапог. Семь ночей он шил толстой иглой, похожей на крючок, обувь для бедных бурятских мальчишек. Через неделю обновка была готова. Епископ Иннокентий раздал счастливым детям новенькие гутулы, и они снова стали ходить в школу.
Веселая братия
Как-то один охотник, путешествуя по пустыне в поисках добычи, встретил группу монахов, трудившихся на сборе хвороста для обители. С ними был преподобный Антоний Великий. Он рассказывал братиям нечто веселое, и все смеялись. Охотник подошел к монахам и спросил у него: «Как это ты, святой отец, рассказываешь что-то смешное братии, в то время как монахам, как известно, подобает бесстрастие?» Преподобный улыбнулся и ответил: «Вот у тебя есть лук. Натяни его», — и охотник натянул тетиву. «Сильнее», — сказал авва Антоний. Охотник натянул сильнее. «Еще сильнее!» — «Сильнее нельзя, тетива лопнет». — «Так и душа монаха. Если натягивать ее сверх меры, она может не выдержать напряжения и пасть. Веселя братию, я даю отдохновение их душам, а они собирают силы на свершение новых подвигов ради Господа». Объяснение понравилось охотнику, и он, поблагодарив святого, отправился продолжать свою охоту.
Вместе выиграли
Однажды на соревнованиях для спортсменов с ограниченными возможностями девять участников забега на 100 метров вышли на дистанцию. После стартового сигнала все побежали, не с одинаковой скоростью, но с одинаковым желанием показать свой лучший результат, закончить дистанцию и выиграть. Все, кроме одного юноши, который сразу же споткнулся, упал на дорожке и заплакал.
Остальные восемь участников услышали плач, не сговариваясь, развернулись и пошли к упавшему. Одна девушка с синдромом Дауна помогла юноше подняться, поцеловала и сказала: «Все скоро заживет». Вдевятером, взявшись за руки, они пересекли финишную черту. Весь стадион аплодировал им стоя.
Как старец Амвросий индюшек выручал
Остановила как-то старца Амвросия Оптинского женщина, которая была нанята помещицей ухаживать за индюшками, но индюшки у нее почему-то умирали, и хозяйка уже хотела ее рассчитать. «Батюшка, — обратилась она к старцу со слезами, — сил моих нет; сама над ними не доедаю, пуще глаз берегу, а — колеют. Согнать меня барыня хочет. Пожалей меня, родимый». Присутствующие стали над ней смеяться и упрекать, что с такой ерундой она докучает старцу. Но преподобный Амвросий не обратил внимания на эти насмешки и долго расспрашивал ее, чем она их кормит, как содержит. Наконец, дал ей подробный совет, как их содержать иначе, благословил ее и тепло попрощался. Потом повернулся к тем, кто смеялся над ней, и сказал, что в этих индюшках вся ее жизнь.
А индюшки у этой женщины с той поры болеть перестали.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
