В Подмосковье обнаружилась загадочная отшельница
Россия хоть и занимает 6-ю часть суши на Земле, но, по большому счету, укрыться от мирской суеты и негде. Город, супермаркет или вышка сотовой связи в шаговой, как говорится, доступности. Ищи уединения от этого жестокого мира в монастыре или…
Матушка Алексия, так она себя называет, пошла другим путем. Больше 10 лет она живет одна-одинешенька в густом подмосковном лесу.
Строго говоря, слово «матушка» в церковном лексиконе означает почитаемую должность настоятельницы женского монастыря, игуменьи. Алексия настаивает, что она именно матушка. Якобы монашеский постриг приняла от самого Алексия II — бывшего Патриарха Московского и всея Руси.
С тех пор он является ее духовным отцом, везде и всюду незримо сопровождает.
Матушка часто поднимает голову к небесам, что-то шепчет, спрашивая совета, и уже действует, как сказал отче.
Она в черном монашеском облачении, что, по ее признанию, возмущает батюшку церкви, куда она иногда за несколько верст ходит на службу. Он считает, что никакого права носить апостолку Алексия не имеет. И, возможно, прав, с христианской религией матушку связывает только имя духовного наставника, которого она видела один-единственный раз, но с ним даже не общалась. Во всем остальном, даже на наш непросвещенный взгляд, у нее весьма сильные расхождения с церковными канонами.
Тем не менее церковь по мере сил и возможностей поддерживает Алексию в ее испытаниях, иногда дает ей муку и оливковое масло.
В уединение Алексия ушла больше 10 лет назад — по каким причинам, не говорит, когда точно, не помнит, да для нее это и не важно. Однако без связи с внешним миром знает, и какой день недели сегодня, и который час.
«Если мне что-то надо выяснить, спрашиваю духовного отца».
* * *
На лесную отшельницу случайно набрел подмосковный грибник, который заблудился в дебрях. Она вывела его на тропу цивилизации, а вот теперь в гости к «подмосковной Агафье Лыковой» (с разрешения затворницы) пришел и корреспондент.
Избушка Алексии расположена в глубоком лесу, на опушке. Пару недель назад в этих местах, как и во всем регионе, бушевала гроза и буря, много сломанных деревьев. «Это нечистая сила их сломала, — считает матушка. — С корнем вырвать не смогла, так как деревья здоровые, а просто сломала».
На сваленных деревьях сушатся белые грибы. Хорошие уже запасает на зиму, а червивым тоже находится применение. Они идут на лекарства, так как, по заверениям матушки, черви полезны для здоровья. Много 5-литровых бутыльков с темной жидкостью. «Лекарства на травах, сама готовлю».
Малюсенький домик сложен из бревен разного диаметра, плотно подогнанных друг к другу. Щели проконопачены мхом с глиной, чтобы не было сквозняков. Дом ставила сама Алексия, но, разумеется, не одна, а с духовным отцом: он ей давал наставления и советы.
— Я-то как бы сама поставила?
Тут действительно есть вопросы. Наш провожатый, в прошлом профессиональный строитель, отмечает, что хижина с виду хоть и «жидковата» (диаметр бревен от 6 до 10 см), но поставлена надежно, за 10 лет даже не покосилась.
Домик Алексии не так прост, как кажется.
Фундамента нет, венец из двух нижних слоев бревен начал подгнивать, им необходима замена.
— Я могу вам помочь, я ставил бревенчатые дома, — предлагает он. — И еще: топор у вас совсем тупой, ножовка тоже. Давайте я их хорошо наточу. Могу столик возле дома сколотить, скамеечку — сидеть же негде!
Матушка снова поднимает голову к небу, советуясь с духовным отцом:
— Нет, не получила благословения.
По этой же причине мы не смогли зайти в саму крохотную хижину. Через открытую дверь удалось увидеть, что свободная часть единственной комнаты занимает около 6–7 кв. метров. Остальное все заставлено банками, кастрюлями, мешками с каким-то скарбом. Уже изучивший эти лесные чащи наш провожатый говорит, что в округе есть пустырь и свалка. Инструмент и прочее барахло, видимо, оттуда, не упало же все это с неба!
Посреди комнатенки стоит печь из огнеупорного кирпича. «Мы складывали», — поясняет матушка, имея в виду, что ей советами свыше помогал духовный наставник. Из печи торчит коленообразная труба, выведенная через крышу.
Позже наш грибник пояснит (а он еще и печной мастер), что, насколько успел рассмотреть, печка сложена грамотно. «Интересно, какая теплоизоляция на стыке с крышей. Чего доброго, еще пожар вспыхнет...»
— Чудной вы человек, — услышав эту реплику говорит Алексия. — Меня же отче оберегает! Какой пожар?
Словом, понимай как хочешь. Все грубо, топорно, но достаточно надежно. Одна женщина, по мнению провожатого, такое бы построить ни за что не смогла. Были помощники (кто и зачем пойдет в эту глушь?) или действительно покровительство духовного отца, духовная связь и материя?!
Два слова о крыше, покрытой рубероидом и за пожаробезопасность которой необходимо опасаться. Она почти без поката и при снежных осадках вполне себе может обвалиться. Очищает ли матушка снег и каким образом?
— Да, мне отче говорит, когда счищать снег.
Крыша выполняет еще одну жизненно важную функцию. Поверх рубероида расстелена чистая (относительно) полиэтиленовая пленка. При дожде вода с нее стекает в подставленные под крышу кастрюльки и бутыльки — это стратегический запас воды отшельницы. Ручья или родников поблизости нет.
Кстати, по ее просьбе мы привезли большую пластиковую емкость — как предполагали, под хранение чистой воды, с которой проблемы.
А ее она намерена приспособить под… удобрения.
— Зачем? Вы же здесь ничего не выращиваете!
Матушка открывает многочисленные кастрюльки и грязные пластиковые бутылки с отходами, где готовится перегной.
По ее убеждению, уже скоро в этом лесу начнут строить лавру в честь ее духовного отца, появится там и прекрасный сад. Вот под посадку деревьев удобрения и пригодятся.
Все послушания в эти дни направлены на удобрения под сады у лавры. Северная сторона дома, которая изнашивается обычно быстрее, привалена огромной кучей моха. Зачем? Почему?
Алексия разгребает слой моха — под ним целая «лаборатория» по производству органики, в тепле все булькает и набирает силу.
Спрашиваем, не скучно ли здесь одной-одинешеньке?
Скучать некогда, все дни напролет заняты подготовкой к строительству лавры. Сейчас изготавливает цепочки к кадилам — несколько штук уже висит в ее комнате. Кстати, оригинальные (в «прошлой жизни» Алексия — художница), сплетенные из древесной коры, ведь никакого другого материала у нее нет и быть не может.
У Алексии осталось две картины маслом еще с «гражданки».
— Сначала у меня ничего не получалось, — признается она, — но отче подсказал, как делать с использованием древесной смолы, дело пошло.
Совсем недавно, продолжает она, мы (с духовным отцом) закончили улей для пчел, нужно еще два, они будут стоять в поле перед лаврой, там будет пасека.
Просим показать это творение.
Матушка ведет нас к огромному сундуку с крышкой на петлях! Мы его поначалу даже и не заметили, он уже порос или проконопачен мхом, издали выглядит как обычная лесная горка.
По правде говоря, домик для пчел мы себе представляли по-другому, а это обычный, хотя большущий, сундук. По технологии это плетеная корзина, но нужно отдать должное — прутья подогнаны друг к другу плотно, на совесть. Удивление наше усилилось, когда услышали, что они (с отче) сплетали улей из дубовых веток, поскольку пчелы любят запах дуба. «Было тяжело гнуть дубовые ветки, — вспоминает матушка, — но духовный отец придавал мне сил...»
Трудно даже предположить, сколько понадобится крепких мужиков, чтобы перенести такой улей из леса в поле. «Лавра будет большой, пасека тоже должна быть большой...»
Улей в густых зарослях разглядеть сложно.
* * *
Что касается обычной жизни (хотя обычной ее считать нельзя!), Алексия вполне адекватна. Рассказывает, как после художественной школы в Баку поступила в Суриковский институт, как стала посещать службы в Новоспасском мужском монастыре — он рядом с институтом. Там единственный раз видела Алексия II — еще не зная, что через несколько лет он станет ее духовным отцом.
Но ее часто заносит в мистику, говорит о темных силах, которые ее окружают, не давая развернуться и напуская всякие болезни.
Матушка уже не помнит, когда в последний раз видела газету — не в этой жизни точно. В доме у нее есть Библия и молитвослов. Хотя, по ее признанию, молится не часто. Про ТВ и радио не говорим — какое ТВ, какое радио?!..
— Если мне нужно что-то узнать, я спрашиваю отче, он мне говорит, — снова повторяет лесная отшельница.
— А вы можете спросить, кто будет новым президентом США? — интересуемся мы.
— Мне это знать совсем не интересно, — раздается ответ.
Тем не менее она в курсе основных политических событий в стране, даже знает, что будут какие-то выборы.
О российской власти мнения невысокого, говорит, что ведет страну к разрухе. «А депутаты Госдумы вообще худые люди». Однако Россия выстоит, так как в скором времени у нее (у страны) опять появится царь-батюшка. Им станет один из современных священнослужителей, он прямой потомок династии Романовых.
— А как его имя, узнать можно?
Она поднимает голову к небу:
— Нет, мне сказали не говорить…
Считается, что все болезни в наш информационный век происходит от нервов. Если скрылся от мирской суеты в глухом лесу, то какие нервы? Сам себе генерал… Но это только так кажется. Ей 55 лет, хотя выглядит, мягко говоря, постарше. Зубов нет совсем, ни одного, поудаляла… сама. Есть какая-то чудодейственная мазь, ею обрабатывала щеки, и корни сами вылезали наружу. Имеются хронические болячки, которые лечит снадобьями собственного приготовления.
Добрая матушка и нам приготовила целебные отвары в бутыльках. От них, впрочем, мы отказались.
Однако рецептов народной медицины узнать не удалось. Делает то и так, что ей советуют Небеса. Но среди ингредиентов кроме целебных трав присутствуют и бензин, и отработанное машинное масло. «В малых количествах они полезны для организма».
Может ли городской житель, избалованный удобствами, выжить в лесу? Если вот так, как она, окажется в изоляции?
Ответ отрицательный: ни за что!
— Но вы-то выстояли!
— Я не одна, а со своим духовным отцом! — отвечает Алексия. — Как бы я сама все построила? Я знаний никаких не имею…
Чем питается? Лес кормит. В это дождливое лето полно белых грибов (она и нам презентовала по пакетику), собирает ягоды, в 10-литровых пластиковых бутыльках готовятся моченые яблоки. «Не голодаю, иногда трапезы у меня послаще, чем в монастыре».
Дикие звери ее не донимают. За 10 лет жизни в лесу ни разу сюда не заходил ни медведь, ни дикий кабан, ни волки.
Милиция бывала. Даже увозили ее в участок. Но потом отпустили с миром. Больше не проходили.
— Мышей много — тащат все подряд, — сетует матушка. — Иной раз и по мне бегают, когда сплю.
Предлагаем для борьбы с грызунами современные средства, которые, как говорят, очень эффективны. Посмотрела в небо и отказалась.
* * *
Выживание человека в экстремальных условиях, в частности, в отдельно взятом подмосковном лесу, вызывает много вопросов. Способна ли слабая женщина, ничего тяжелее мольберта не державшая в руках, не сломаться и устоять перед стихией — пускай подмосковной? Построить что-то наподобие скита и создать условия для существования?
Вопрос пока что открытый. По науке Ной тоже вряд ли бы осилил ковчег для каждой твари по паре. Но он сделал это!
Может, не все так однозначно в этом мире, от которого некоторые уходят в лес?
Матушка Алексия, так она себя называет, пошла другим путем. Больше 10 лет она живет одна-одинешенька в густом подмосковном лесу.
Строго говоря, слово «матушка» в церковном лексиконе означает почитаемую должность настоятельницы женского монастыря, игуменьи. Алексия настаивает, что она именно матушка. Якобы монашеский постриг приняла от самого Алексия II — бывшего Патриарха Московского и всея Руси.
С тех пор он является ее духовным отцом, везде и всюду незримо сопровождает.
Матушка часто поднимает голову к небесам, что-то шепчет, спрашивая совета, и уже действует, как сказал отче.
Она в черном монашеском облачении, что, по ее признанию, возмущает батюшку церкви, куда она иногда за несколько верст ходит на службу. Он считает, что никакого права носить апостолку Алексия не имеет. И, возможно, прав, с христианской религией матушку связывает только имя духовного наставника, которого она видела один-единственный раз, но с ним даже не общалась. Во всем остальном, даже на наш непросвещенный взгляд, у нее весьма сильные расхождения с церковными канонами.
Тем не менее церковь по мере сил и возможностей поддерживает Алексию в ее испытаниях, иногда дает ей муку и оливковое масло.
В уединение Алексия ушла больше 10 лет назад — по каким причинам, не говорит, когда точно, не помнит, да для нее это и не важно. Однако без связи с внешним миром знает, и какой день недели сегодня, и который час.
«Если мне что-то надо выяснить, спрашиваю духовного отца».
* * *
На лесную отшельницу случайно набрел подмосковный грибник, который заблудился в дебрях. Она вывела его на тропу цивилизации, а вот теперь в гости к «подмосковной Агафье Лыковой» (с разрешения затворницы) пришел и корреспондент.
Избушка Алексии расположена в глубоком лесу, на опушке. Пару недель назад в этих местах, как и во всем регионе, бушевала гроза и буря, много сломанных деревьев. «Это нечистая сила их сломала, — считает матушка. — С корнем вырвать не смогла, так как деревья здоровые, а просто сломала».
На сваленных деревьях сушатся белые грибы. Хорошие уже запасает на зиму, а червивым тоже находится применение. Они идут на лекарства, так как, по заверениям матушки, черви полезны для здоровья. Много 5-литровых бутыльков с темной жидкостью. «Лекарства на травах, сама готовлю».
Малюсенький домик сложен из бревен разного диаметра, плотно подогнанных друг к другу. Щели проконопачены мхом с глиной, чтобы не было сквозняков. Дом ставила сама Алексия, но, разумеется, не одна, а с духовным отцом: он ей давал наставления и советы.
— Я-то как бы сама поставила?
Тут действительно есть вопросы. Наш провожатый, в прошлом профессиональный строитель, отмечает, что хижина с виду хоть и «жидковата» (диаметр бревен от 6 до 10 см), но поставлена надежно, за 10 лет даже не покосилась.
Домик Алексии не так прост, как кажется.
Фундамента нет, венец из двух нижних слоев бревен начал подгнивать, им необходима замена.
— Я могу вам помочь, я ставил бревенчатые дома, — предлагает он. — И еще: топор у вас совсем тупой, ножовка тоже. Давайте я их хорошо наточу. Могу столик возле дома сколотить, скамеечку — сидеть же негде!
Матушка снова поднимает голову к небу, советуясь с духовным отцом:
— Нет, не получила благословения.
По этой же причине мы не смогли зайти в саму крохотную хижину. Через открытую дверь удалось увидеть, что свободная часть единственной комнаты занимает около 6–7 кв. метров. Остальное все заставлено банками, кастрюлями, мешками с каким-то скарбом. Уже изучивший эти лесные чащи наш провожатый говорит, что в округе есть пустырь и свалка. Инструмент и прочее барахло, видимо, оттуда, не упало же все это с неба!
Посреди комнатенки стоит печь из огнеупорного кирпича. «Мы складывали», — поясняет матушка, имея в виду, что ей советами свыше помогал духовный наставник. Из печи торчит коленообразная труба, выведенная через крышу.
Позже наш грибник пояснит (а он еще и печной мастер), что, насколько успел рассмотреть, печка сложена грамотно. «Интересно, какая теплоизоляция на стыке с крышей. Чего доброго, еще пожар вспыхнет...»
— Чудной вы человек, — услышав эту реплику говорит Алексия. — Меня же отче оберегает! Какой пожар?
Словом, понимай как хочешь. Все грубо, топорно, но достаточно надежно. Одна женщина, по мнению провожатого, такое бы построить ни за что не смогла. Были помощники (кто и зачем пойдет в эту глушь?) или действительно покровительство духовного отца, духовная связь и материя?!
Два слова о крыше, покрытой рубероидом и за пожаробезопасность которой необходимо опасаться. Она почти без поката и при снежных осадках вполне себе может обвалиться. Очищает ли матушка снег и каким образом?
— Да, мне отче говорит, когда счищать снег.
Крыша выполняет еще одну жизненно важную функцию. Поверх рубероида расстелена чистая (относительно) полиэтиленовая пленка. При дожде вода с нее стекает в подставленные под крышу кастрюльки и бутыльки — это стратегический запас воды отшельницы. Ручья или родников поблизости нет.
Кстати, по ее просьбе мы привезли большую пластиковую емкость — как предполагали, под хранение чистой воды, с которой проблемы.
А ее она намерена приспособить под… удобрения.
— Зачем? Вы же здесь ничего не выращиваете!
Матушка открывает многочисленные кастрюльки и грязные пластиковые бутылки с отходами, где готовится перегной.
По ее убеждению, уже скоро в этом лесу начнут строить лавру в честь ее духовного отца, появится там и прекрасный сад. Вот под посадку деревьев удобрения и пригодятся.
Все послушания в эти дни направлены на удобрения под сады у лавры. Северная сторона дома, которая изнашивается обычно быстрее, привалена огромной кучей моха. Зачем? Почему?
Алексия разгребает слой моха — под ним целая «лаборатория» по производству органики, в тепле все булькает и набирает силу.
Спрашиваем, не скучно ли здесь одной-одинешеньке?
Скучать некогда, все дни напролет заняты подготовкой к строительству лавры. Сейчас изготавливает цепочки к кадилам — несколько штук уже висит в ее комнате. Кстати, оригинальные (в «прошлой жизни» Алексия — художница), сплетенные из древесной коры, ведь никакого другого материала у нее нет и быть не может.
У Алексии осталось две картины маслом еще с «гражданки».
— Сначала у меня ничего не получалось, — признается она, — но отче подсказал, как делать с использованием древесной смолы, дело пошло.
Совсем недавно, продолжает она, мы (с духовным отцом) закончили улей для пчел, нужно еще два, они будут стоять в поле перед лаврой, там будет пасека.
Просим показать это творение.
Матушка ведет нас к огромному сундуку с крышкой на петлях! Мы его поначалу даже и не заметили, он уже порос или проконопачен мхом, издали выглядит как обычная лесная горка.
По правде говоря, домик для пчел мы себе представляли по-другому, а это обычный, хотя большущий, сундук. По технологии это плетеная корзина, но нужно отдать должное — прутья подогнаны друг к другу плотно, на совесть. Удивление наше усилилось, когда услышали, что они (с отче) сплетали улей из дубовых веток, поскольку пчелы любят запах дуба. «Было тяжело гнуть дубовые ветки, — вспоминает матушка, — но духовный отец придавал мне сил...»
Трудно даже предположить, сколько понадобится крепких мужиков, чтобы перенести такой улей из леса в поле. «Лавра будет большой, пасека тоже должна быть большой...»
Улей в густых зарослях разглядеть сложно.
* * *
Что касается обычной жизни (хотя обычной ее считать нельзя!), Алексия вполне адекватна. Рассказывает, как после художественной школы в Баку поступила в Суриковский институт, как стала посещать службы в Новоспасском мужском монастыре — он рядом с институтом. Там единственный раз видела Алексия II — еще не зная, что через несколько лет он станет ее духовным отцом.
Но ее часто заносит в мистику, говорит о темных силах, которые ее окружают, не давая развернуться и напуская всякие болезни.
Матушка уже не помнит, когда в последний раз видела газету — не в этой жизни точно. В доме у нее есть Библия и молитвослов. Хотя, по ее признанию, молится не часто. Про ТВ и радио не говорим — какое ТВ, какое радио?!..
— Если мне нужно что-то узнать, я спрашиваю отче, он мне говорит, — снова повторяет лесная отшельница.
— А вы можете спросить, кто будет новым президентом США? — интересуемся мы.
— Мне это знать совсем не интересно, — раздается ответ.
Тем не менее она в курсе основных политических событий в стране, даже знает, что будут какие-то выборы.
О российской власти мнения невысокого, говорит, что ведет страну к разрухе. «А депутаты Госдумы вообще худые люди». Однако Россия выстоит, так как в скором времени у нее (у страны) опять появится царь-батюшка. Им станет один из современных священнослужителей, он прямой потомок династии Романовых.
— А как его имя, узнать можно?
Она поднимает голову к небу:
— Нет, мне сказали не говорить…
Считается, что все болезни в наш информационный век происходит от нервов. Если скрылся от мирской суеты в глухом лесу, то какие нервы? Сам себе генерал… Но это только так кажется. Ей 55 лет, хотя выглядит, мягко говоря, постарше. Зубов нет совсем, ни одного, поудаляла… сама. Есть какая-то чудодейственная мазь, ею обрабатывала щеки, и корни сами вылезали наружу. Имеются хронические болячки, которые лечит снадобьями собственного приготовления.
Добрая матушка и нам приготовила целебные отвары в бутыльках. От них, впрочем, мы отказались.
Однако рецептов народной медицины узнать не удалось. Делает то и так, что ей советуют Небеса. Но среди ингредиентов кроме целебных трав присутствуют и бензин, и отработанное машинное масло. «В малых количествах они полезны для организма».
Может ли городской житель, избалованный удобствами, выжить в лесу? Если вот так, как она, окажется в изоляции?
Ответ отрицательный: ни за что!
— Но вы-то выстояли!
— Я не одна, а со своим духовным отцом! — отвечает Алексия. — Как бы я сама все построила? Я знаний никаких не имею…
Чем питается? Лес кормит. В это дождливое лето полно белых грибов (она и нам презентовала по пакетику), собирает ягоды, в 10-литровых пластиковых бутыльках готовятся моченые яблоки. «Не голодаю, иногда трапезы у меня послаще, чем в монастыре».
Дикие звери ее не донимают. За 10 лет жизни в лесу ни разу сюда не заходил ни медведь, ни дикий кабан, ни волки.
Милиция бывала. Даже увозили ее в участок. Но потом отпустили с миром. Больше не проходили.
— Мышей много — тащат все подряд, — сетует матушка. — Иной раз и по мне бегают, когда сплю.
Предлагаем для борьбы с грызунами современные средства, которые, как говорят, очень эффективны. Посмотрела в небо и отказалась.
* * *
Выживание человека в экстремальных условиях, в частности, в отдельно взятом подмосковном лесу, вызывает много вопросов. Способна ли слабая женщина, ничего тяжелее мольберта не державшая в руках, не сломаться и устоять перед стихией — пускай подмосковной? Построить что-то наподобие скита и создать условия для существования?
Вопрос пока что открытый. По науке Ной тоже вряд ли бы осилил ковчег для каждой твари по паре. Но он сделал это!
Может, не все так однозначно в этом мире, от которого некоторые уходят в лес?
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
