Зачем Господь нас сотворил?

В наше время многие верят, что во Вселенной нет ни смысла, ни цели — только механическая работа бездумных природных сил, которые слепо привели нас в бытие и так же слепо уничтожат. Но христианская вера говорит о другом — во Вселенной разворачивается предвечный замысел любящего Создателя, направленный к нашей вечной жизни и вечной радости. Попробую обозначить его основные этапы.

Бог творит мир.
Миниатюра, фронтиспис Библии Морализ. Франция, середина XIII века

Творение

Вселенная, в которой мы живем, непредставимо огромна. Мы пользуемся разными единицами для измерения расстояний — в нашей квартире они измеряются метрами, в производственном помещении — десятками метров, в городе — километрами. Когда мы выходим за пределы нашей планеты, мерить километрами становится неудобно. Расстояние до Луны (среднее, потому что она обращается по эллиптической орбите) составляет 384400 километров; до Солнца — 149 600 000 километров. Поэтому астрономы за единицу измерения дальности приняли световой год. Это — расстояние, которое луч света — самое быстрое, что нам известно, — двигаясь со скоростью примерно триста тысяч километров в секунду, покрывает за год. До Солнца — восемь с половиной световых минут. До ближайшей к нам звезды (Альфы Центавра) — примерно четыре световых года. Размеры известной нам Вселенной составляют, насколько ученые могут подсчитать, десятки миллиардов световых лет.
В галактике — звездном скоплении, — к которой принадлежит наше Солнце, — несколько сот миллиардов звезд. Общее число галактик оценивается примерно в двести миллиардов. Древний псалмопевец говорит с благоговейным изумлением: Когда взираю я на небеса Твои — дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что [есть] человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? (Пс 8:4, 5). У нас еще больше оснований изумляться, чем у него, потому что мы разделяем его веру в то, что всё существующее — все эти бесчисленные звезды и галактики, всё, что мы видим и всё, что недоступно нашему взору, — создано Богом.
Мы, люди, созданы по образу Божию и наделены способностью к творчеству; мы примерно понимаем, что значит «творить». Писатель творит роман, художник — картину, композитор — симфонию. В каком-то отношении их творчество похоже на творчество Бога. Они вызывают к бытию то, чего не было раньше; их творения существуют только благодаря их воле и замыслу. Но есть и принципиальные отличия. Автор пишет на языке, который возник задолго до него; художник использует цвета и краски, которых он не создавал; композитор располагает в новом порядке звуки, которые не он придумал. Бог творит из ничего — Он не приводит в порядок какой-то уже существующий материал; абсолютно всё существующее в мироздании — время и пространство, цвета и звуки, мотыльки и архангелы — призвано в бытие из ничего Его творческой волей.
Роман или картина не исчезнут, если авторы про них забудут; материя холста и красок — как и книжных страниц — существует независимо от них. Но Вселенная каждое мгновение своего существования нуждается в Боге, и именно Он поддерживает в бытии каждый ее атом.
У людей бывают разные причины, чтобы творить, и нередко они просто пытаются восполнить какие-то свои нужды. Приобрести внимание других людей, социальный статус, просто заработать себе на хлеб. Это не обязательно плохо — многие изумительные шедевры были созданы потому, что художникам надо было кормить свои семьи. Однако даже в человеческом творчестве присутствует радость созидания как такового.
Бог творит не по необходимости — у Него нет нужд, которые Он искал бы восполнить. Святая Троица — Отец, Сын и Святой Дух — изначально обладает всей полнотой бытия, жизни, радости и любви. Творение есть абсолютно свободный, ничем не вынужденный акт щедрости. Бог пожелал — при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости (Иов 38:7) — разделить благо бытия с другими — с ангелами, людьми, мирозданием в целом. Он терпеливо выращивал этот огромный сад — кварки, элементарные частицы, молекулы, минералы, затем растения и животных, — чтобы в него вошел тот, кто должен возделывать и хранить его, — человек, созданный по образу Божию.
Таинственное существо, принадлежащее к двум мирам — к миру материальному и миру духовному. Люди глубоко укоренены в этом материальном мире, но у них есть нечто радикально иноприродное — бессмертная душа. Человек занимает совершенно особенное, центральное положение в творении Божием, объединяя и скрепляя собой эти два мира. Как сказал поэт,
Частица целой я вселенной,
Поставлен, мнится мне, в почтенной
Средине естества я той,
Где кончил тварей Ты телесных,
Где начал Ты духов небесных
И цепь существ связал всех мной.
Но этим особенное положение человека в созданной Богом Вселенной не исчерпывается. Неживая материя неизменно повинуется законам, установленным Создателем; растения следуют своей генетической программе, животные — инстинкту. Человеку дано нечто гораздо большее — способность видеть себя со стороны, сказать «я», свобода — способность быть подлинным автором своих действий, способность к переживанию красоты и смысла, добра и правды, способность и стремление к познанию мира, и самое главное — способность вступить в доверительные, личные отношения с его Создателем, сказать Ему: «Ты, Господи!».
Все сотворенное по-своему отражает славу Божию, принимая благоволение Божие и питаясь Его благодатью; человек создан, чтобы отразить ее совершенно особым образом — не только принять Любовь Божию, но и вернуть Ему свою. Каждый мужчина и каждая женщина созданы, чтобы сделать это по-своему, и все вместе — чтобы познать и возлюбить Бога и возрадоваться Ему (и друг другу) вовеки. Мироздание приведено в бытие, чтобы быть домом и садом для вечной и бесконечно счастливой любви людей, ангелов и всех творений, семьи, глава которой — Бог.

Падение

Счастье в человеческой семье требует некоторых очевидных условий. Во-первых, люди должны согласиться быть счастливыми. Никого нельзя сделать счастливым в отношениях с другими помимо его (или ее) воли. Никто не может дать семейного счастья женщине, которая просто не хочет вступать в брак — каким бы идеальным ни был ее жених. Во-вторых, счастье предполагает личный рост — мы меняемся, делаемся другими, чтобы вместить это счастье. А растем мы, принимая решения, проявляя свою свободу; мы выбираем между верностью и изменой, заботой о других и капризным эгоизмом, доверием Богу или отказом Ему доверять.
Мы не станем честными и верными, пока у нас не будет возможности проявить честность (а значит, иметь возможность украсть — и не сделать этого) или верность (а значит, иметь возможность совершить предательство — и отказаться его совершать). Нельзя быть верным Государю, который ничего Вам и не доверял. Мы вырастаем в людей, способных к счастью — даже временному, тем более вечному — когда на каждом повороте добровольно избираем путь, который ведет к нему.
Но поскольку мы обладаем подлинной свободой и сами являемся авторами своих решений, мы можем выбрать и ложный путь. Мы можем выбрать несчастье. И наши прародители сделали именно это. И мы продолжаем это делать сейчас. Всё наше бытие несет на себе печать катастрофы космических масштабов, которую Церковь называет грехопадением. Именно эта катастрофа является причиной всего зла — всей боли, горя, потерянности и отчаяния нашего мира. Грех — не просто плохой поступок или совокупность плохих поступков; это глубокая порча самой человеческой природы, которая проявляет себя в конкретных актах зла, как, например, алкоголизм проявляет себя в конкретных актах выпивки. Иногда веру в испорченность человека и мира находят «мрачной». На самом деле, она полна светлой надежды — мы полагаем, что нынешнее состояние мира и нас самих ненормально, что мы созданы для чего-то намного лучшего, что в основании реальности лежит Божия любовь, создавшая нас для безграничного счастья, а несчастья, переживаемые людьми сейчас, есть проявление глубоко недолжного состояния мира. И мы верим в то, что это состояние будет исправлено.



Распятие.
Испания, конец X века

Искупление

Искупление — очень обширное и многозначное понятие. Мы говорим, что кто-то искупил свою вину, когда он сделал — или претерпел — что-то, что позволяет исправить последствия его поступков и восстановить его отношения с людьми. Например, преступник отбыл положенное ему наказание, дурной человек исправился и приложил усилия к тому, чтобы загладить причиненное им зло, тот, кто нанес материальный ущерб, полностью за него расплатился. Но в искуплении, когда в него вмешивается Бог, появляется и другая сторона — оно не просто нейтрализует последствия совершенного зла, оно превращает их в почву, на которой растет какое-то новое добро. Один из примеров мы можем найти в Библии: это история Иосифа, которого братья из зависти продали в рабство в Египет, где он после ряда событий занял высокое положение при дворе фараона и, благодаря свой вере и предусмотрительности, спас множество жизней, в том числе — своих братьев. Как говорит он своим братьям: «вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей (Быт50:20).
Я знаю человека, который был героиновым наркоманом — он причинял великий вред себе и тяжкое горе своим родным. Он шел обычным в таких случаях путем: от редкого употребления ко все более частому, от меньших доз — к большим, от относительного житейского благополучия — к полному разорению и конфликтам с законом. Настал, однако, момент, когда он понял, что умрет, и очень скоро. Тогда он возопил к Богу о спасении и обратился за помощью — духовной и медицинской — в преодолении своего порока. Сейчас он уже давно не употребляет наркотики и работает в организации, которая оказывает помощь наркоманам. Его собственный страшный опыт дает ему возможность помогать другим людям, которые находятся в том же положении. Зло, которое он совершил в своей жизни, было не просто прощено и забыто после того как он покаялся и обратился к Богу, — опыт его преодоления оказался фундаментом для добра, которое иначе он не мог бы совершить. Бог одерживает победу над злом не тем, что совершенно не дает ему происходить (это значило бы лишить тварный мир самостоятельности, а людей — свободного произволения), а тем, что прекращает зло, а его последствия обращает в добро. Бог трудится над искуплением падшего мира — многими, часто неизвестными нам и таинственными путями. Но центральные события истории спасения нам хорошо известны — они произошли около двух тысяч лет назад на Ближнем Востоке, в Палестине.
Им предшествует долгая подготовка — Бог избирает Себе народ, древний Израиль, общину верующих, которой Он открывается как единый и единственный Бог, Творец всего сущего. Он долго ведет этот народ и терпеливо учит его отвергать ложных языческих богов и хранить верность только Ему. Он также обещает через пророков приход Спасителя, который избавит людей от зла и греха и положит начало мессианской эре — эре восстановленной близости между людьми и Богом, эре мира и гармонии. Обо всем этом очень подробно повествует часть Библии, которую мы называем Ветхим Заветом; а Новый Завет начинается с события, ради которого все это совершалось. Вера ветхозаветного народа Божия достигает своей вершины в Деве по имени Мария, Той, которую, по Ее пророчеству, ублажат, то есть благословят и прославят, все поколения, потому что она станет Матерью Господа.
Через Нее сам Бог входит в сотворенный Им мир Человеком по имени Иисус из Назарета. Он становится эмбрионом, младенцем, ребенком, юношей, мужчиной. Бог-Сын становится Сыном Человеческим, человеком, во всем подобным нам, кроме греха. Он входит в нашу историю изнутри, как один из нас, чтобы — как говорит Он сам — послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк 10:45). Мы не можем искупить себя, загладить свои грехи, восстановить наши отношения с Богом — это делает сам Бог в лице Иисуса Христа. Праведность проявляется в испытаниях; предельная праведность — перед лицом предельного зла. Любовь Божия сражалась за нас — и победила — когда мы возненавидели ее и распяли. Как говорит апостол, — Ибо Христос, когда еще мы были немощны, в определенное время умер за нечестивых. Ибо едва ли кто умрет за праведника; разве за благодетеля, может быть, кто и решится умереть. Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками (Рим 5:6–8).
Величайший ужас и трагедия — предательство и убийство Сына Божия — оборачивается величайшим торжеством — Его воскресением. Бог обращает смерть в жизнь, поражение в победу, безутешную скорбь — в вечное ликование. Силы греха и зла против своей воли служат лишь раскрытию любви Божией — теперь мы знаем Бога не только как Творца и Промыслителя, но и как Искупителя. Так, подобно ужасу Страстной Пятницы, все ужасы мира будут не просто изглажены — их преодоление послужит фундаментом для чего-то немыслимо радостного и прекрасного.

Царство

Царство Божие обычно понимается либо как место, куда спасенные отправляются после смерти, либо как полностью преображенное состояние мироздания, которое водворится после того, как весь этот мир переживет Суд Божий и окончательное разделение спасенных и погибших. То и другое не совсем верно. В притчах Господь описывает реальность Царства как посюстороннюю и уже присутствующую в мире.



Поклонение Агнцу.
Испания, конец X века
Его присутствие описывается не как внезапная перемена, а как постепенный, долгий, даже незаметный для посторонних процесс роста — в притче о плевелах речь идет о том, как «взошла зелень и показался плод», в притче о горчичном семени — о том, как из маленького семени растет большое дерево, в притче о закваске — о том, как закваска постепенно меняет всё тесто.
Для тех, кто не хочет его видеть, Царство остается «неприметным», как говорит Господь: Быв же спрошен фарисеями, когда придет Царствие Божие, отвечал им: не придет Царствие Божие приметным образом, и не скажут: вот, оно здесь, или: вот, там. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк 17:20,21). Царство — это реальность, уже присутствующая в мире, которая со времени прихода Господа долгое время (дерево не растет за одну ночь) растет и развивается. Царство (возможно, было бы лучше перевести как «царствование») — это Церковь, реальность, в которой Христос царствует в жизни своих верных. В этом отношении Царство уже пришло с Воплощением, Проповедью, Смертью, Воскресением, Вознесением Спасителя и Сошествием Святого Духа.
Мы решаем — здесь и теперь — хотим мы сделаться подданными Царства или нет, принять совершенное Христом Искупление или нет. Бог обратил наркоманский опыт моего знакомого ко благу, когда он покаялся и обратился к Богу — и, если бы он отказался это сделать, он бы погиб. Христос может обратить самые горькие, страшные и даже позорные моменты нашей жизни ко благу — если мы предадим нашу жизнь Ему; Он может сделать нас подданными Своего Царства, если мы только Его примем.
В благочестивой семье, где все любят друг друга, в церковной общине, где люди трудятся над созиданием подлинного братства, мы уже видим острова Царства, оно уже проступает через реалии падшего мира. В начале ХХ века были богословы, которые полагали, что Царство постепенно и плавно утвердится в жизни человечества по мере того, как евангельская закваска изменит нравы сначала в развитых христианских странах, потом и во всем мире. Такой взгляд был, с одной стороны, слишком пессимистичным, с другой — слишком оптимистичным. Человеколюбивое общество, отмеченное мягкими и кроткими нравами — это очень хорошо, но Бог уготовал нам нечто неизмеримо большее. Евангелие много содействует улучшению нравов, но возвещает оно — вечную жизнь. С другой стороны, ужасы ХХ века показали реальность сил зла и греха в мире и поставили под вопрос наивную веру в неотвратимый постепенный прогресс. Да, в 1911 году любой, кто рассказал бы о событиях последующего полувека, показался бы мрачным, гротескным фантазером, если не безумцем. Но мы знаем, что последовало за этим — кровавые войны, революции, утверждение неслыханных в истории идеологических тираний, массовые преследования и геноцид.
Поэтому гораздо разумнее держаться того, что прямо возвещается в Писании и Предании — Царство сделается явным и утвердится над всею землею, но только после ряда катастрофических событий, когда силы зла и противления предпримут последнюю — и, даже, как покажется на какое-то время, успешную — попытку утвердить свою власть над миром, и, главное, над умами и сердцами людей.
Эти силы найдут себе главу в лице всемирного диктатора, который будет претендовать не только на политическую власть, но и на религиозное поклонение — того, кого святой апостол Павел называет «человеком греха» и «сыном погибели», а апостол Иоанн — Антихристом. Его правление, однако, продолжится недолго — Господь Иисус положит ему конец, когда вернется во славе, чтобы судить живых и мертвых и преобразить всё лицо мира.

Жизнь будущего века

Наступит день, когда человеческая история, какой мы ее знаем, завершится. Время борьбы и испытаний, сомнений и страданий останется позади. Истинный Царь, Господь и Спаситель наш Иисус Христос, явится во славе, и Его Царство утвердится уже совершенно явным образом. Мертвые воскреснут, и все мы пожнем плоды того выбора, который совершили при жизни. Но это будет не конец — это будет начало. Утро незаходящего дня наступит после долгой и бурной ночи; усопшие в надежде воскресения и жизни вечной пробудятся, чтобы увидеть осуществление этой надежды. Как говорит Писание, И скажут в тот день: вот Он, Бог наш! на Него мы уповали, и Он спас нас! Сей есть Господь; на Него уповали мы; возрадуемся и возвеселимся во спасении Его! …И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло (Ис 25:9, Откр 21:4).
Наши глубочайшие надежды осуществятся, наша жажда будет утолена, все творение будет исцелено. Мы увидим, как слава и радость спасенного мира будет больше, чем слава и радость первозданного.
Спасенное человечество будет вечно жить в доме своего Отца и с любовью возделывать Его сад. Мы не можем описать это в подробностях — наш язык неизбежно спотыкается при попытке говорить о реальности будущего века, но иногда Бог дает нам предчувствовать это; иногда нам помогает в этом красота природы или доброта людей, или творения великих композиторов и художников. Жизнь христианина — это жизнь в надежде и ожидании; мы знаем, что Божий замысел совершится, что любые скорби временны, а радость — вечна, и мы уже узнаем отблески этой радости в нашей душе.