О добродетелях

Старец Иаков, насельник скита святой Анны, которого все звали Иаковакис, был родом из малоазийского города Врйула. Он пришёл на Афон, чтобы стать монахом, в каливу иеромонаха Саввы-духовника к старцу Онуфрию. Говорят, что отец Иаков спорил со своим старцем, намереваясь совершать по 2 000 поклонов в день, а старец ему не разрешал.

Когда пришло время, старец Онуфрий решил постричь своего послушника в монахи. Приготовились к постригу, пришли отцы из соседних келий, и старец решил обсудить с послушником его будущее монашеское имя. Послушник хотел, чтобы его назвали Анастасием, а старец собирался дать ему другое имя. Они не пришли к согласию, постриг так и не состоялся, послушник ушёл от старца и пошёл в скит святой Анны, в каливу Рождества Христова, к старцу Иосифу, певчему с острова Митилйни. Там он был пострижен в рясофор и получил имя Иаков.

Отцы этого братства были иконописцами, и отец Иаков тоже научился писать иконы. Однажды он начал ругаться с одним из своих духовных братьев, и тот сильно ударил отца Иакова по голове доской, предназначенной для иконы. Доска раскололась, и, говорят, после этого отец Иаков стал немного не в себе. Два этих события стали своего рода «печатями» его жизни, и он часто повторял: «Из-за какого-то имени я потерял монашескую жизнь» и «Икона раскололась, а вот голова не раскололась». Он повторял эти слова очень часто. Кто знает боль его души и его плач от того, что он осознал своё прельщение в двух вышеупомянутых случаях?..

Как бы то ни было, правда то, что отец Иаков проводил очень жёсткую, лишённую утешений жизнь. Он терпел холод, голод и совершенно не заботился о себе. Он бродил по афонским тропинкам босоногий, неся обувь под мышкой, и на вопрос, почему он босиком, отвечал: «Если обувь надевать, она испортится». Однажды отцы чуть ли не силой заставили его помыться и надели на него новую одежду. Отец Иаков сбросил с себя эту одежду и упросил, чтобы ему вернули его рваные тряпки.

Обычно старец ходил с непокрытой головой. Волосы его спутались в один колтун. Но у него был непрелыцённый взгляд. Его абсолютно не занимало, наблюдал ли кто-то за ним, и когда с ним начинали говорить, обычно ничего не отвечал.

Однажды на престольный праздник скита святой Анны старец взял на трапезе свою порцию, вышел во двор соборного храма, вывалил пищу на землю, встал на четвереньки и начал есть пищу с земли как животное. Он совершал это юродство неоднократно.

Старец приносил отцам скита дрова, а они давали ему в благодарность что-то съедобное. Очень часто пищу старец вываливал себе за пазуху под подрясник, а когда ложился спать в каком-нибудь подвале, приходили мыши и крысы и, пока он спал, поедали пищу с его груди. У старца не было постоянного места жительства. Он спал то в одном доме, то в другом, то в подвалах, то в каких-то сараях, то в маслохранилище Нового скита, то в скитской усыпальнице среди костей усопших отцов, а то и прямо под открытым небом. Однажды старец лёг спать во рву, который использовался для полива растений. Когда отцы начали поливать огород, отец Иаков мокрый вскочил и убежал.

Вызывало удивление, как зимой на сильном холоде и среди сугробов старец мог спать на улице, в то время, как отцы мёрзли, разжигая огонь в келиях. Старца много раз видели спящим в снегу: лежит в сугробе, присыпанный снегом, и храпит. Однажды в феврале кто-то из братии видел, как старец купается в каменной цистерне, куда собирается дождевая вода. Несколько раз зимой старец вплавь добирался от карульской пристани до скита святой Анны.

Отцы относились к отцу Иакову с большой симпатией, как к больному человеку. Особенно хорошо к нему относился отец Герасим Песнописец, который сострадал отцу Иакову и помогал ему, когда тот приходил в его келию. Юродства старца отцы считали результатом страданий, которые он терпел из-за удара по голове и неудачного начала монашеской жизни. Отцы относились к нему с состраданием, но не как к юродивому ради Христа. Они даже приводили пример отца Иакова молодым монахам, чтобы показать, какое несчастье может произойти с человеком, который начинает монашеский путь в своеволии и непослушании.

Однако, иногда отец Иаков открывал отцам какие-то тайны их жизни или говорил о том, что им предстоит делать.

Однажды отец Феодосии из монастыря святого Павла с ещё одним монахом пошли в Новый скит. По дороге они встретили Иаковакиса, и тот сказал им, ради чего они идут.

Однажды в конце Божественной Литургии отец Иаков ска зал иеромонаху: «Ты разговариваешь на Божественной Литургии. А ещё батюшка!..» Иеромонах растерялся, так как отец Иаков не мог его ни видеть, ни, тем более, слышать. Конечно, обычный сумасшедший таких вещей говорить бы не стал.

В молитве старец Иаков получал извещение о каких-то вещах, потом шёл к отцам и говорил, что произойдёт, но напускал такого туману, что сразу они не понимали. Однажды паломники ожидали катер, чтобы на следующий день уплыть из скита святой Анны, и не знали, прекратится ли шторм. Старец Иаков сидел возле них и часто повторял: «Будет хорошая погода, будет хорошая погода...» И действительно, на следующий день на море наступил штиль.

В другой раз какие-то отцы поднимались по лестнице от морской пристани в скит святой Анны. Дикей* сказал: «Кто знает, кто это такие?» А старец Иаков повторял: «Ну вот, опять из Симонопетра, опять из Симонопетра...» И на самом деле, когда отцы поднялись, оказалось, что они из монастыря Симонопетра.

Однажды, идя к нам, он вброд перешёл реку и насквозь промок. Я дал ему сухую одежду, и он переоделся. Однако, уходя из нашего монастыря, он опять пошёл вброд через реку и перед тем, как в неё войти, снял сухую одежду, оставил её на берегу, надел свою мокрую и полез в воду».

Старец Иаков часто приходил к духовнику иеромонаху Павлу в его келию. Когда к отцу Павлу приходил кто-то ещё, Иаковакис изображал из себя юродивого, но наедине с духовником разговаривал как обычный разумный человек. Отца Павла как-то спросили об отце Иакове, и тот ответил: «Не знаю, сынок, не знаю, юродствовать—он юродствует, но что там на самом деле—не знаю».

Старец Иаков не нанёс никому вреда, никого не обидел, наоборот: он помогал отцам собирать маслины, творил Иисусову молитву, а в среду и пятницу во весь год никогда не ел пищу с растительным маслом. Идя по тропинке, он обычно разговаривал сам с собой или творил Иисусову молитву.
Другим отцам, которые начали готовить изысканные блюда, старец однажды постучал в дверь, и когда они открыли, без остановки говорил: «Ну, такую монашескую жизнь я тоже люблю, тоже люблю...»
Однажды старец встретил на скитской дороге монаха, который ушёл из своего монастыря. Хотя старец, без сомнения, не знал ни этого брата, ни его бегства из монастыря, сказал ему одно слово: «Эгоизм!..» Старец имел в виду, что эгоизм был причиной того, что брат покинул монастырь.
Старец Иаков совершал и другие юродства. Он помогал не которым старым и немощным отцам. Он собирал с дороги навоз в подол своего подрясника, а потом прямо из подола кидал его через забор в их огороды. Так старец юродством прикрывал своё доброе дело.

В 1981 году на Афоне накануне праздника Введения во храм Пре святой Богородицы два отца встретили старца Иакова босоногим на тропе от Великой Лавры к Керасье. По холоду, босой, старец шагал по камням и скалам, и при этом был абсолютно здоров. Он был голодный, очень уставший и притворялся юродивым. Старец не согласился взять ничего из того, что они предлагали ему. В конце своей жизни в 1981 году отец Иаков сильно ударился, и отец Павел-духовник забрал его в свою келию, чтобы за ним ухаживать. Отец Иаков был прикован к постели, его пособоровали и причастили.

Старца постригли в великую схиму, и он скончался 8 мая 1982 года, в день, когда в скиту меняют дикея. После интронизации дикея отец Серафим зашёл в келию и увидел, что отец Иаков скончался, его руки скрещены на груди, а лицо мирное.