Холокост и репрессии - бунт против человечества
В воскресенье, 14 мая, в 14:00 в конференц-зале храма святых бессребреников Космы и Дамиана в Шубине (Москва) открылась выставка работ Лилии Ратнер. «Она повторяет свой рисунок, иллюстрирующий «Песнь песней», — стоят, обнявшись, те же возлюбленные, но за ними виселицы – с уже казненными и пустыми – для них», — о выставке рассказывает искусствовед Ирина Языкова.
Выставка состоит из трех графических серий, ведь Лилия Николаевна преимущественно была графиком, среди ее наград — международный дипломом за иллюстрации к повести Ф.М. Достоевского «Неточка Незванова» на конкурс в Лейпциге, посвященный 150-летию со дня рождения писателя и другие.
Итак, на выставке можно увидеть работы трех серий: «Пророки», «Холокост» и «Новомученники».
Интересно, как эти серии рождались. Когда Лилия Николаевна пришла в Церковь, она, как это нередко бывает с художниками, на долгое время оставила свое мирское искусство. Тем более первый священник, который ей повстречался, оказался весьма строгим. Он сказал, что важно заниматься душой, а не искусством, что все художники живут фантазиями, а человеку нужна трезвенность и пребывание в реальности, ну и так далее.
Конечно, она совсем профессию оставить не могла, продолжила заниматься чем-то прикладным, работала в Промграфике. Но к тому, что называется творчеством, что делается для души – не обращалась. Но художник долго не может быть вне творчества. И однажды на нее вдруг как вдохновение снизошло, как директива свыше, когда человеку говорят – ты должен делать, и все тут. И начался совершенно новый период ее творчества. Лилия Николаевна очень любила Священное Писание и сначала с удовольствием стала делать иллюстрации к Ветхому Завету для детского журнала «С нами Бог», который мы выпускали в первой половине девяностых. А потом она решила, что обязательно должна сделать графическую серию «Пророки», над которой вдохновенно работала в течение нескольких лет.
К Ветхому Завету художники, как светские, так и церковные, всегда обращались реже, чем к Новому. И иллюстраций меньше, а уж икон – тем более. И вот Лилия Николаевна решила в черно-белой графике сделать, как она говорила, икону Ветхого Завета. Понятно, что это, конечно, не икона, а именно графика, иллюстрация. От иконы художник взяла символичность, глубину образов. Например, работа, в которой Авраам обнимает Исаака после того, как Бог отвел его руку, готовую принести сына в жертву, решена так, что вызывает в памяти икону «Умиление», на которой Богородица прижимает к сердцу Младенца Иисуса.
А как пронзительно она изображает пророка Исайю, которому ангел вкладывает в уста горящий уголь, сразу видно — это огненный пророк. На другом листе Моисей ведущий народ через пустыню, это, действительно, вдохновенный вождь. Или Илья возносящийся стремительно на колеснице в небеса, а в уголке — маленькая фигурка Елисея, едва успевшего ухватиться за край милости Ильи. Для каждого персонажа Ветхого Завета она находила такой образ, который сразу цепляет человека, запоминается.
Всякий раз Ратнер находит такой емкий образ, который дает возможность показать, что любой геноцид — это бунт против Бога, который дает жизнь. Бог создает человека для любви, для веры, для надежды, для радости. Вместо этого люди приносят в мир смерть, страдания, боль. Работы Лилии Николаевны – ответ тем, кто спрашивает: «А где же был Бог, когда происходили такие страшные вещи?». Она показывает, что Бог на месте страдающих… Не зря в работе «Оплакивание» герои изображены в арестантских робах.
Затем она ушла в работу над темой новомучеников. Лилия Николаевна была человеком с горячим сердцем, она постоянно говорила: «У нас столько новомучеников, а мы мало им молимся, мало их почитаем». Ее очень волновало все, что происходило в российской истории.
Но как показать новмученников, как емко раскрыть эту тему? Потому, что «Пророки в Освенциме» — это понятно, очевидная и сразу считываемая связь. У нее даже название одной выставки было «Народ Божий в Освенциме». Для новомучеников тоже нужно было найти ключ. Она не могла ограничиться просто иллюстрацией, ей нужно было найти емкие образы-символы.
В итоге для раскрытия темы новомученников Лилия Ратнер нашла интересный ход – сделала своего рода коллажи. То есть, свою графику, свой оригинальный рисунок она стала накладывать на советские плакаты, на фотографии советского времени, на изображение разрушенных церквей и так далее. Например: распятый Господь над Соловками. Или разрушенная церковь и идущий, несущий крест Христос. Дух Святой в виде голубя между лагерными вышками. И вновь тема «Оплакивание», «Пьета», когда Божия Матерь держит на руках Христа, и они оба в полосатых арестантских робах. Или идут узники, из колючий проволоки складываются нимбы, и ты видишь, что их трое и понимаешь, что художник отсылает тебя к образу Троицы.
То есть, и в этой серии вновь речь о том, что репрессии, как любое злодеяние, как любое насилие над жизнью — это бунт против Бога, потому что, Бог дал нам эту жизнь, и мы не вправе ее отнимать у другого. И бог страдает вметсе с узниками, Он там, где страдание.
Лилия Николаевна соединяла в этой серии две параллельные реальности тех времен — образ коммунистических побед, мудрых вождей, парадов, пятилеток и ту страшную, что не всеми угадывалась за рапортами об этих победах, за победными маршами. Поэтому и оказываются рядом вожди и арестанты…
Лилия Николаевна все, что делала, пропускала через собственную душу, через сердце. Она признавалась: «Я очень болею, когда рисую эти образы. Пока они родятся — это мука. Но, не делать я тоже не могу, потому что, я должна высказаться на эту тему как художник».
Помню, ее выставка «Новомученники» проходила во Владимире, в выставочном зале библиотеки, расположенной напротив Богородице- Рождественского монастыря, где висит табличка, что здесь происходили массовые расстрелы во время великого террора. И люди, когда выходили с выставки, вдруг стали замечать эту табличку, они буквально открывали для себя эту страшную историческую реальность. А рядом еще Владимирский централ, через который прошли многие тысячи репрессированных. Владимирцы как-то особенно остро, болево почувствовали эту тему.
По-моему, именно на той же выставке Лилия Николаевна познакомилась, а потом и подружилась со священником Алексеем Головиченко, который возглавляет во Владимире гимназию имени святителя Афанасия (Сахарова). Он также очень близко воспринимает тему Гулага. Он рассказывает учащимся о времени террора, о новомученниках. Потом ученики этой гимназии привозили к нам в Москву свои спектакли про святителя Афанасия (Сахарова), про Мандельштама.
Так что обе темы через нее прошли. Это ее боль личная. Ну а с серией «Пророки» все понятно и без объяснений – Лилия Ратнер — христианка, глубоко читавшая Священное Писание, в том числе — Ветхий Завет. Она долгое время вела у нас в храме катехизацию, а также читала лекции на тему христианского искусства. Последняя тема, которой она занималась уже как лектор, преподаватель, – жизнь и творчество Рембрандта. Рембрандт — трагическая фигура, он начинал свой творческий путь с процветания, признания и богатства, а окончил – в бедности и практически отверженности. Но, чем труднее ему было жить, тем больше он переживал потерь, чем чаще он обращался к Библии в своем творчестве, и его работы становились все глубже.
Недавно я вернулась из Голландии, где проходила встреча российских и голландских художников. И туда мы привезли эту выставку, все три серии. Для голландцев работы Лили Николаевны были буквально откровением, они говорили, что даже не знали, что в России есть христианские художники. То есть про иконопись они, понятное дело, знают хорошо. Но вот что есть такие серьезные разработки в графическом искусстве – узнали впервые и были удивлены.
«Бросай искусство!»
12 мая у Лилии Николаевны Ратнер был день рождения – ей исполнилось бы 88 лет. Выставка организована в память об этом чудесном человеке и замечательном художнике.Выставка состоит из трех графических серий, ведь Лилия Николаевна преимущественно была графиком, среди ее наград — международный дипломом за иллюстрации к повести Ф.М. Достоевского «Неточка Незванова» на конкурс в Лейпциге, посвященный 150-летию со дня рождения писателя и другие.
Итак, на выставке можно увидеть работы трех серий: «Пророки», «Холокост» и «Новомученники».
Интересно, как эти серии рождались. Когда Лилия Николаевна пришла в Церковь, она, как это нередко бывает с художниками, на долгое время оставила свое мирское искусство. Тем более первый священник, который ей повстречался, оказался весьма строгим. Он сказал, что важно заниматься душой, а не искусством, что все художники живут фантазиями, а человеку нужна трезвенность и пребывание в реальности, ну и так далее.
Конечно, она совсем профессию оставить не могла, продолжила заниматься чем-то прикладным, работала в Промграфике. Но к тому, что называется творчеством, что делается для души – не обращалась. Но художник долго не может быть вне творчества. И однажды на нее вдруг как вдохновение снизошло, как директива свыше, когда человеку говорят – ты должен делать, и все тут. И начался совершенно новый период ее творчества. Лилия Николаевна очень любила Священное Писание и сначала с удовольствием стала делать иллюстрации к Ветхому Завету для детского журнала «С нами Бог», который мы выпускали в первой половине девяностых. А потом она решила, что обязательно должна сделать графическую серию «Пророки», над которой вдохновенно работала в течение нескольких лет.
К Ветхому Завету художники, как светские, так и церковные, всегда обращались реже, чем к Новому. И иллюстраций меньше, а уж икон – тем более. И вот Лилия Николаевна решила в черно-белой графике сделать, как она говорила, икону Ветхого Завета. Понятно, что это, конечно, не икона, а именно графика, иллюстрация. От иконы художник взяла символичность, глубину образов. Например, работа, в которой Авраам обнимает Исаака после того, как Бог отвел его руку, готовую принести сына в жертву, решена так, что вызывает в памяти икону «Умиление», на которой Богородица прижимает к сердцу Младенца Иисуса.
А как пронзительно она изображает пророка Исайю, которому ангел вкладывает в уста горящий уголь, сразу видно — это огненный пророк. На другом листе Моисей ведущий народ через пустыню, это, действительно, вдохновенный вождь. Или Илья возносящийся стремительно на колеснице в небеса, а в уголке — маленькая фигурка Елисея, едва успевшего ухватиться за край милости Ильи. Для каждого персонажа Ветхого Завета она находила такой образ, который сразу цепляет человека, запоминается.
Колючая проволока вместо нимбов
О Холокосте Лилия Николаевна размышляла давно. Когда она поняла, что Холокост – это не только ненависть фашистов к еврейскому народу, это бунт человека против Бога, стала рисовать. Она вновь показывает тех же пророков, но теперь в концлагере. Например, она повторяет свой рисунок, иллюстрирующий «Песнь песней», — стоят, обнявшись, возлюбленные, а над ними виселицы – с уже казненными и пустыми – для них. Или пророк Илья взмывает в небо из трубы газовой камеры. Моисей оказывается перед купиной под дулами автоматов.Всякий раз Ратнер находит такой емкий образ, который дает возможность показать, что любой геноцид — это бунт против Бога, который дает жизнь. Бог создает человека для любви, для веры, для надежды, для радости. Вместо этого люди приносят в мир смерть, страдания, боль. Работы Лилии Николаевны – ответ тем, кто спрашивает: «А где же был Бог, когда происходили такие страшные вещи?». Она показывает, что Бог на месте страдающих… Не зря в работе «Оплакивание» герои изображены в арестантских робах.
Затем она ушла в работу над темой новомучеников. Лилия Николаевна была человеком с горячим сердцем, она постоянно говорила: «У нас столько новомучеников, а мы мало им молимся, мало их почитаем». Ее очень волновало все, что происходило в российской истории.
Но как показать новмученников, как емко раскрыть эту тему? Потому, что «Пророки в Освенциме» — это понятно, очевидная и сразу считываемая связь. У нее даже название одной выставки было «Народ Божий в Освенциме». Для новомучеников тоже нужно было найти ключ. Она не могла ограничиться просто иллюстрацией, ей нужно было найти емкие образы-символы.
В итоге для раскрытия темы новомученников Лилия Ратнер нашла интересный ход – сделала своего рода коллажи. То есть, свою графику, свой оригинальный рисунок она стала накладывать на советские плакаты, на фотографии советского времени, на изображение разрушенных церквей и так далее. Например: распятый Господь над Соловками. Или разрушенная церковь и идущий, несущий крест Христос. Дух Святой в виде голубя между лагерными вышками. И вновь тема «Оплакивание», «Пьета», когда Божия Матерь держит на руках Христа, и они оба в полосатых арестантских робах. Или идут узники, из колючий проволоки складываются нимбы, и ты видишь, что их трое и понимаешь, что художник отсылает тебя к образу Троицы.
То есть, и в этой серии вновь речь о том, что репрессии, как любое злодеяние, как любое насилие над жизнью — это бунт против Бога, потому что, Бог дал нам эту жизнь, и мы не вправе ее отнимать у другого. И бог страдает вметсе с узниками, Он там, где страдание.
Лилия Николаевна соединяла в этой серии две параллельные реальности тех времен — образ коммунистических побед, мудрых вождей, парадов, пятилеток и ту страшную, что не всеми угадывалась за рапортами об этих победах, за победными маршами. Поэтому и оказываются рядом вожди и арестанты…
Лилия Николаевна все, что делала, пропускала через собственную душу, через сердце. Она признавалась: «Я очень болею, когда рисую эти образы. Пока они родятся — это мука. Но, не делать я тоже не могу, потому что, я должна высказаться на эту тему как художник».
Помню, ее выставка «Новомученники» проходила во Владимире, в выставочном зале библиотеки, расположенной напротив Богородице- Рождественского монастыря, где висит табличка, что здесь происходили массовые расстрелы во время великого террора. И люди, когда выходили с выставки, вдруг стали замечать эту табличку, они буквально открывали для себя эту страшную историческую реальность. А рядом еще Владимирский централ, через который прошли многие тысячи репрессированных. Владимирцы как-то особенно остро, болево почувствовали эту тему.
По-моему, именно на той же выставке Лилия Николаевна познакомилась, а потом и подружилась со священником Алексеем Головиченко, который возглавляет во Владимире гимназию имени святителя Афанасия (Сахарова). Он также очень близко воспринимает тему Гулага. Он рассказывает учащимся о времени террора, о новомученниках. Потом ученики этой гимназии привозили к нам в Москву свои спектакли про святителя Афанасия (Сахарова), про Мандельштама.
Личная боль
Все три темы для Лилли Николаевны – не просто философские рассуждение, а личное, касающиеся ее непосредственно. И репрессии, и Холокост прошлись по ее семье. Ее дядя, брат отца жил в Харькове, был репрессирован, его жена и сын погибли во время оккупации. Другой дядя, со стороны матери — крупный инженер, получивший одним из первых орденов Ленина, был расстрелян после одного из первых показательных процессов, который описан в книге Фейхтвангера «Москва 1937». Его супругу сослали как жену врага народа, другие родственники по этой линии были убиты уже фашистами в Бабьем Яру. Отец Лилии Николаевны чуть было не пострадал во время «дела врачей», но его только сняли с работы…Так что обе темы через нее прошли. Это ее боль личная. Ну а с серией «Пророки» все понятно и без объяснений – Лилия Ратнер — христианка, глубоко читавшая Священное Писание, в том числе — Ветхий Завет. Она долгое время вела у нас в храме катехизацию, а также читала лекции на тему христианского искусства. Последняя тема, которой она занималась уже как лектор, преподаватель, – жизнь и творчество Рембрандта. Рембрандт — трагическая фигура, он начинал свой творческий путь с процветания, признания и богатства, а окончил – в бедности и практически отверженности. Но, чем труднее ему было жить, тем больше он переживал потерь, чем чаще он обращался к Библии в своем творчестве, и его работы становились все глубже.
Недавно я вернулась из Голландии, где проходила встреча российских и голландских художников. И туда мы привезли эту выставку, все три серии. Для голландцев работы Лили Николаевны были буквально откровением, они говорили, что даже не знали, что в России есть христианские художники. То есть про иконопись они, понятное дело, знают хорошо. Но вот что есть такие серьезные разработки в графическом искусстве – узнали впервые и были удивлены.
Все равно оптимизм
Все три серии, представленные на выставки — «Пророки» и «Холокост», «Новомученники» — как бы перетекают друг в друга. Во второй теме, да и в третьей тоже – художник идет от рассказа о страданиях одного народа (еврейского, русского) — к страданию многих народов в XX веке. И при всем этом не остается тягостного впечатления. Все равно экспозиция возвращает зрителя к пророкам. «Не бойтесь, Я с вами», — говорит Бог пророкам. В самых тяжелых, страшных ситуациях Бог не оставляет человека, Он всегда рядом, Он там, где страдания. Мы знаем, что такой оптимизм в русском искусств идет от иконописи, потому, что, какая бы скорбь не изображалась на иконе, она не безысходна. И у Лилии Ратнер это тоже есть. Ведь христианин знает, что смерть побеждена Богом, взошедшим ради людей на крест.
-
Верующая
- 1
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
